Сегодняшними исследователями организованная преступность Гонконга считается прямой наследницей тайных обществ прошлого, но что из их особенностей сохранили сегодня гонконгские ОПГ?

В эпоху правления династии Цин на территории нескольких провинций Юга Китая и в среде зарубежных китайцев активным было уже упоминавшееся нами народное тайное общество (民间秘密会党) «Союз Неба и Земли» (天地会). Как считают, оно получило свое название в честь идеи: «Поклоняться Небу как отцу, поклоняться Земле как матери» (一拜天为父二拜地为母). Для внутреннего же использования в «Союзе Неба и Земли» общепринятым было название «Триада Великого учения» (洪门三合会).

Согласно записям архивных материалов эпохи Цин, «Союз Неба и Земли» зародился в районе Чжанчжоу (漳州地区) провинции Фуцзянь. Есть свидетельства, связывающие тайные общества Гонконга с организациями провинции Гуандун, происхождение которых ретроспективно может быть увязано с обществами, первоначально действовавшими в провинции Фуцзянь.

Сегодня в Гонконге на нормативно-правовом уровне не используют термин «преступная организация-«хэйшэхуй» (黑社会), вместо него официально применяют термин «триада» (三合会). Там термин «триада» стал нарицательным и не указывает на конкретную организацию с таким названием. Этот принцип был подхвачен западными исследователями часто переносящими название «триады» на китайскую организованную преступность вообще.

В современном Гонконге и Аомэне, названия многих преступных организаций, являются всего лишь названиями без глубоких мистификаций и тайного смысла, хотя эти банды и прослеживают свою историю от тайных обществ прошлого. В качестве примера китайские исследователи приводят, преступные сообщества «Синь и ань» (新义安) и «Шэнхэ» (胜和). Или взять хотя бы преступную организацию «Шуйфан» (水房), в которую входят различные более мелкие группировки. Организации с таким названием есть и в Аомэне, и в Гонконге. С 1996 по 1998 годы аомэньская «Шуйфан» (水房) вместе с бандой «Шэнхэ» (胜和) воевала с гонкогской «Шуйфан» (水房).

Многие преступные организации Гонконга настолько малы, что это трудно себе представить – 3 – 5 постоянных членов. То есть, они даже не подпадают под оперативный критерий опасности преступной организации существующий во внутреннем Китае – «553», что означает – «в состав организации входит 5 и более человек, а из 5 дел организации – 3 уголовных». С этой точки зрения не каждая преступная группа Гонконга может быть названа «мафией» (黑社会) или преступной организацией мафиозного типа по классификации УПК континентального Китая.

Сегодня члены преступных организаций из Гонконга, Аомэня, Тайваня и других стран время от времени посещают КНР, где устраивают празднования дней рождения или похороны членов преступных сообществ - уроженцев провинций континентального Китая, а также некоторые церемонии, связанные с историей тех тайных обществ, от которых они прослеживают свою историю. Полиция КНР старается контролировать проведение подобных мероприятий и действовать таким образом, чтобы снижать до минимально возможного уровня влияние преступных организаций на общество.

В 1900 году в провинции Гуандун впервые в Китае в качестве преступления был квалифицирован «въезд в страну с целью расширения деятельности организованной преступности» (入境发展黑社会组织罪). Тогда шесть человек прибыли в Шэньчжэнь для участия в церемонии «коронации» (搞职位升迁仪式). Их ранг повышался с уровня «простых членов организации, смотрящих за отдельными улицами» (草鞋四九仔) до уровня «законников и палачей» мафии (红棍). На пути возвращения в Гонконг пятеро из них были схвачены полицией и брошены в тюрьму.

Китайские эксперты не отрицают наличия процесса инфильтрации зарубежных преступных группировок в континентальный Китай. В 1981 году в Шэньчжэне было выявлено 4 мафиозные группы, связанные с преступностью Гонконга. В 1991 году их число выросло до 29.

Однако, по оценкам китайских специалистов, большинство посещяющих КНР членов преступных организаций, в том числе и крупные преступные авторитеты, оказываются там не для того, чтобы организовывать преступный бизнес. Их основыне цели – посещение духовно значимых для них мест, встречи с родственниками, туризм, покупки, реже они прибывают с целью развернуть легальный бизнес, пристроить преступно нажитые капиталы, обезопасив их как от своих конкурентов, так и от полиции Гонконга. Несомненно, органы общественной безопасности КНР фиксируют факты поездок установленных членов организованной преступности и сотрудничют с полицией Гонконга в этом вопросе.

Позицию полиции КНР по отношению к зарубежной преступности, в целом, и зарубежной китайской этнической преступности, в частности, можно сформулировать в виде трех принципов:

Не давать им въезжать в страну с целью организации преступной деятельности, и немедленно пресекать, в случае обнаружения таких намерений;

Не давать укрываться на территории КНР преступникам, совершившим преступления за рубежом;

Не позволять им совершать преступления на территории КНР.

В плане борьбы с организованной преступностью большой опыт накоплен правоохранительными органами Гонконга. В 1956 году там было создано первое специализированное подразделение полиции для борьбы с этим явлением. Для сравнения, в КНР лишь в 1997 году в Уголовный кодекс были внесены изменения, позволившие адресно привлекать к ответственности членов организованных преступных групп.

История гонконгской организованной преступности насчитывает без малого 100 лет. Как мы уже упоминали, сегодня для их собирательного обозначения используется термин «триады» (三合会), так произошло потому, что большинство из этих преступных организаций прослеживают свои корни от тайного общества «Триада» или как его еще называли «Великое учение Триады» (洪门三合会) – отделения «Союза Неба и Земли».

Рассказывают, что около 1760 года известное в Китае антицинское движение «Союз Неба и Земли» (天地会) создало отделение в Гуандуне. Члены этой организации внесли вклад в подготовку и осуществление Синьхайской революции в Китае. Современные же триады утратили политическое значение, выродившись в организации преступников. Китайские историки так описывают процесс прихода триад в Гонконг.

В 1846 году в Гонконге образовалось довольно влиятельное тайное общество «Хэцзыси» (和字系). В тот период отбившиеся от своих местных организаций члены общества «Великое учение Триады» стекались в Гонконг и концентрировались вокруг постоялых дворов. Такие дворы они помечали иероглифом «Спокойствие-«Хэ» (和). Постепенно к этим бандам примыкали бродяги и лица без определенных занятий, множа число преступников, готовых на злодеяния за малую плату. Тогда же начала формироваться ныне действующая в Гонконге система существования организованной преступности, дающее банде право заниматься преступными промыслами строго в пределах признаваемой за ней территории (地盘) или района (区域).

В 1866 году наводнившие Гонконг люди сбились в граппировку «Ваньаньбан» (万安帮), а в 1919 году она раскололась под влиянием внутренних центробежных сил. Часть бандитов объединились в банду «Ианьбан» (义安帮), которая в 1921 году выступила на политической сцене Гонконга как организация, представляющая интересы китайцев перед лицой английской колониальной администрацией – «Торгово-промышленное объединение «Честь и спокойствие» (义安工商总会).

В 1909 года глава (堂主) объединения или «храма» (тайные общества очень активно использовали религиозную терминологию и символику) «Июнтан» (义勇堂) Хэй Гужэнь (黑骨仁) для устранения накопившихся среди в криминальной среде претензий и противоречий созвал первую в Гонконге сходку представителей триад (洪门大会). На сходке, в числе других решений, было определено, что перед входом в помещение «храма» (места сборов) банды будет изображаться иероглиф «Хэ» (мир, спокойствие) как символ того, что «мир и спокойствие» в отношениях между бандами – самое дорогое, что может быть (以和为贵). Так в рядах триад из банд, присутствовавших на сходке, образовалась фракция «Хэ» (“和”字派三合会组织).

Тайное объединение «Хэ» (“和”字头帮会) было представлено более чем 30 сообществами (堂口), действовавшими в 9 районах Гонконга. Самыми активными из них были банды «Хэаньлэ» (和安乐), «Хэшэнхэ» (和胜和), «Хэхэтао» (和合桃).

«Хэаньлэ» - это крупнейшая из банд фракции «Хэ» (“和”字派) свою историю она ведет от так называемого «Храма благоденствия» (安乐堂). Ее первыми членами были работники чайных, закусочных и лоточные торговцы съестными припасами. По этой причине ее главной штаб-квартирой был завод по производству газированной воды «Аньлэ», располагавшийся в районе Цзюлун (九龙安乐汽水厂). Именно поэтому банду называли «Дом воды» (水房) или «Дом газированной воды» (汽水房) – тот самый, существующий поныне «Шуйфан».

Банда «Хэхэтао» (和合桃) раньше называлась «Хэхэту» (和合图). Она образовалась в 1886 году, существует поныне и является одной старейших банд гонконгских триад.

Полицейские силы Гонконга в XIX веке были довольно малочисленными и имели смутные представления о том, как банды Гонконга боролись друг с другом. Полиция реагировала только на отдельные факты убийства людей и нарушения общественного порядка. Не сталкиваясь с сопротивлением, преступные сообщества Гонконга превратились в профессиональные преступные объединения, занимавшимиеся определенными видами криминальной деятельности и контролировавшими определенные территории.

В середине ХХ века, после образования КНР, на материковой части Китая деятельность религиозных сект и других тайных объединений (会道门) оказалась под запретом и снова часть из них устремились в Гонконг. Так в 1949 году в Гонконге обосновалась «Общество великого учения беззаветной преданности и чувства долга» (洪门忠义会). В октябре 1949 года Народная освободительная армия Китая вошла в Гуанчжоу. Члены этой организованной группировки отказались от открытого вооруженного сопротивления. Их глава Гэ Чжаохуан (葛肇煌) укрылся в Гонконге, организовав там «Общество великого учения беззаветной преданности и чувства долга» (洪门忠义会). В целях конспирации адрес тогдашнего места расположения штаб-квартиры организации в Гонконге – улица Сигуань баохуалу, дом 14 (西关宝华路14号), называли кратко «номер 14» (14号).

Секретным паролем своей организации (山头诀) Гэ Чжаохуан сделал следующее трудно переводимое на русский язык многозначное сочетание слов: «洪发山、 忠义堂、珠江水、白云香», а старинный девиз Великого учения-«хунмэнь» (洪门) «Низвергнуть Цин восстановить династию Мин» (反清复明) он изменил на «Низвергнуть коммунистов восстановить республику» (反共复国). Банды, входившие в сообщество «Хун мэнь», стали называться в соответствии с названиями 8 добродетелей китайского народа, провозглашенных Чан Кайши в формуле «Преданность, почтительность, человеколюбие, любовь, вера, справедливость, согласие, беспристрастность» (忠、孝、仁、爱、信、义、和、平). Позднее словосочетание «номер 14» (14号) стало названием преступной организации «14 К».

На разных отрезках своего существования преступные сообщества Гонконга подвергались расколам и объединениям. Например, в 1930 году от банды «Хэхэту» (和合图) отделилась «Хэшэнхэ» (和胜和), которая является вторым по влиянию сообществом фракции «Хэ» после «Хэаньлэ» (和安乐).

В 1947 году за связь с преступностью английская администрация Гонконга лишила официальной регистрации «Торгово-промышленное объединение «Честь и спокойствие» (义安工商总会), тогда организация поменяла название на «Компания «Синьань» (新安公司) и ее отделение «Юнань» (永安公司). Сегодня это преступное сообщество «Синьиань» (新义安).

Банды фракции «Хэ» (和字系), «14К» и «Синьиань» (新义安) сегодня самые могущественные преступные корпорации Гонконга.

В 1956 году в Гонконге случилось «Цзюлунские волнения» (九龙暴动). Банда 14K и члены других группировок участвовали в мародерстве и погромах. Этого оказалось достаточно для того, чтобы английская колониальная администрация начала наращивать амплитуду борьбы с триадами во всем их сложном многообразии. Однако, одного решения бороться с организованной преступностью оказалось недостаточно. Англичане немедленно столкнулись с проблемой срастания власти с преступными организациями, произошедшего за долгий период их мирного сосуществования. Попытка бороться с таким положением вещей привела в 60-е – 70-е годы к обострению социальной ситуации в Гонконге. Дело в том, что триады фактически обеспечивали общественный порядок в Гонконге на уровне кварталов и улиц. Взаимодействие с полицией доходило до такого уровня, что в случае пропажи ребенка, например, полиция обращалсь к ним за содействием в поиске, полиция и триады совместно решали проблемы охраны общественного порядка на территориях контролировавшихся бандами. Конечно, когда политиками были предъявлены новые требования, старинную систему пришлось пускать на слом, и следует отметить, она была эффективно сломана.

В 1974 году, когда в Гонконге была введена более демократическая форма управления, взаимодействию полиции и преступных организаций был положен конец и преступникам пришлось перевести всю свою деятельность на канспиративную основу.

В 80-е годы позиции банды «14K» постоянно подвергались атакам, как состороны полиции, так и со стороны соперничавших группировок «Синьиань» (新义安) и «Хэшэнхэ» (和胜和).

Согласно статистике полиции Гонконга в настоящее время число людей так или иначе связанных с «14К» составляет от 12 до 20 тыс. человек, объединенных в 31 группу-«дуй» (堆), которые расположены во всех районах Гонконга и Цзюлуна. Однако, большее число этих групп существует скорее номинально, чем в качестве боеспособных организаций. Реально функционирующих банд в «14К» всего 6, остальные носят аморфный характер и не задействованы активно в преступных промыслах.

Сообщество «Синьиань» (新义安) в последние десятилетия развивалось быстрыми темпами, превратившись сегодня в олигархическую группировку в среде триад. В 1980 – 90 е годы это сообщество контролировало киноиндустрию Гонконга, что способствовало появлению в тот период большого количества фильмов, в которых главными действующмми лицами были боевые искусства и мафиози.

После того, как полиция Гонконга в борьбе с организованной преступностью объединила свои усилия с полицией континентального Китая, масштабы деятельности преступных сообществ стали заметно сворачиваться. Вместе с тем, деятельность организованной преступности вышла за пределы их традиционных объектов промысла и выплеснулась за пределы ранее контролировавшихся преступниками районов. Сегодня организованные преступные группировки контролируют проституцию и производство порнографии, выпуск видеокассет и видеодисков. Под их управлением находится большинство мелких ночных клубов, массажных салонов, саун и притонов, в которых предоставляются сексуальные услуги. Инвестиции и управление этими заведениями осуществляется криминалом через подставных лиц, что затрудняет обнаружение фактических владельцев этих объектов собственности.

Каждая из преступных группировок Гонконга принимает сегодня участие в торговле наркотиками, получая по этой статье значительные доходы в свои теневые бюджеты. Степень участия конкретной группировки в процессе наркоторговли варьируется от мелких продаж в конкретных заведениях до участия в международном наркотрафике.

Сферами профессиональных интересов преступных организаций Гонконга являеются рэкет, ростовщичество, контрабанда, мошенничество, азартные игры, а также оказание покровительства различным субъектам экономики и участие в их прибылях.

В 80 – 90-е годы преступные организации Гонконга устремились в легальный бизнес, в том числе и на территории материкового Китая. Объектами капиталовложений средств, перетекающих из «теневой» области экономики в ее «светлую» часть стали – строительная отрасль, транспорт, сфера общественного питания и развлечений. Примером может быть известные каждому гражданину КНР братья Сян (向氏), подозреваемые в связях с сообществом «Синьиань» (新义安). Под братьями Сян функционируют такие крупные киностудии как «Винс энтертэйнмент» (永盛), «Chinese star» (中国星), «One hundred years» (一百年), выпустивших множество фильмов популярных на территории Китая.

Рассуждая о сегдняшнем дне организованной преступности, китайские эксперты признают, что в китайских городах и деревнях, как и в древнем Китае, по-прежнему, неофициально существуют две противоборствующие системы, два строя, два режима. Первый – существует благодаря людям, уважающим и охраняющим закон, основа второго – люди, поступающие не так, как предписывает закон страны.

Так как деление это условно, а психология людей весьма многообразна четкую грань в этом противостоянии провести невозможно и, поэтому, две противоборствующие тенденции сосуществуют неразрывно и избавиться ни от одной из них сегодня не представляется возможным. Более того, история демонстрирует нам, что «белый» и «черный» сосуды сообщаются, люди перетекают из одного в другой вслед за изменениями обстановки и ситуации в стране. На протяжении китайской истории это единство и борьба противоположностей проявилась как противостояние «официальной» культуры и культуры вольницы-«цзянху».

Тайная буддийская секта «Байляньцзяо» («Союз Белого Лотоса»), от которой, как считается, и отпочковались в будущем триады, возникла в начале XII века и вела свое происхождение от ещё более древней организации - «Ляньшэ», или «Общества лотоса», основанного в начале V века. В 1281, 1308 и 1322 годах власти запрещали «Байляньцзяо», но её сторонников по факту не преследовали. Во второй половине XIV века «Белый лотос» слился с другими тайными буддийскими сектами Китая и стал массовой организацией, которая быстро участвовала в вооруженной борьбе против монгольской династии Юань. Позже, уже при династии Мин (1368-1644 года), члены секты «Байляньцзяо» поднимали антиправительственные восстания в провинциях Хубэй (1406 г.), Шаньси (1418 г.), Хэнань (1505 г.) и Сычуань (1566 г.). Непосредственно сам Гонконг с древних времен служил прибежищем пиратов. В 1197 году солевары с острова Лантау (Даюйшань), выступавшие против увеличения налогового гнёта, подняли восстание под предводительством Фан Дэна и захватили правительственные суда, на время подчинив своему контролю прибрежные воды. В эпоху Мин в районе Гонконга прославились разбойничьи шайки Минь Сунгуя, Вэнь Цзуншаня и Ли Куйци, а главари Хэ Яба и Цзэн Ибэнь даже привлекали в качестве союзников японских пиратов-контрабандистов.

XVII-XVIII века

В 1620 году на деятельность «Байляньцзяо» и близких к ней сект «Увэй» и «Вэньсянцзяо» был наложен строжайший запрет, на что члены «Белого лотоса» ответили восстанием в провинции Шаньдун. С воцарением маньчжуров (1644 год) вооруженные отряды антицинских тайных обществ (хуэйданов), быстро действовавшие в районе Гонконга и Гуанчжоу, стали на своих джонках периодически совершать нападения на торговые и даже военные суда, грабить маньчжуров, цинских чиновников и сотрудничавших с ними китайских компрадоров. Крупнейшими сектами, примыкавшими к «Байляньцзяо», были «Байянцзяо», «Хунъянцзяо» и «Багуацзяо», из числа сторонников которых сформировались основные тайные общества страны - «Тяньдихуэй» и «Цинбан». У истоков почти всех тайных обществ Гуандуна и всего Южного Китая стояла организация «Тяньдихуэй» (, «Общество неба и земли») или «Хунмэнь», из которой вышло «Саньхэхуэй» (, «Общество трех согласий», «Общество трех гармоний» или «Общество триады»), по одной из версий основанное в конце XVII века беглыми буддийскими монахами в провинции Фуцзянь для борьбы с маньчжурами.

По иной версии, тайное антицинское общество «Тяньдихуэй» было основано в 60-х годах XVIII века в округе Чжанчжоу провинции Фуцзянь, и в скором времени распространило свою деятельность по всему Китаю. Члены хуэйдана для увеличения своего авторитета в глазах крестьян создали и культивировали миф о том, что у истоков «Тяньдихуэй» стояли пять монахов, спасшихся после разрушения маньчжурами монастыря Шаолинь и поклявшихся свернуть династию Цин и восстановить династию Мин. Согласно этой легенде, 128 монахов-воинов, основавших «Общество триады», ответили отказом на требование маньчжуров сдать монастырь и обрить головы в знак верности династии Цин. После десятилетней осады захватчики всё же смогли сжечь Шаолинь, но в тоже время 18 братьям удалось вырваться из кольца. После долгого преследования пятеро спасшихся монахов, которых впоследствии по ритуалу стали называть «Пятью предками», воссоздали триаду и стали обучать молодежь боевому ушу.

От «Тяньдихуэй» отделилось несколько более мелких групп, в том числе и «Саньхэхуэй». Это общество взяло за свой герб равносторонний треугольник, олицетворяющий основную китайскую концепцию «небеса - земля - человек», в который как правило вписывают иероглиф «хань», изображения мечей или портрет военачальника Гуань Юя (число три в китайской культуре и нумерологии символизирует триаду, множественность). Сам термин «триада» был введен намного позже, в XIX веке, британскими властями Гонконга из-за использования обществом символа треугольника, и с их же подачи стал синонимом китайской организованной преступности. Из других религиозных сект также формировались антицинские тайные общества. Например, из секты «Цзюгундао» («Путь девяти дворцов») вышли тайные общества «Хуанлунхуэй» («Желтого дракона»), «Хуаншахуэй» («Желтого песка»), «Хуншахуэй» («Красного песка»), «Чжэньухуэй» («Истинного боевого искусства»), «Дадаохуэй» («Больших мечей»), «Сяодаохуэй» («Малых мечей»), «Гуаньдихуэй» («Правителя Гуаньди»), «Лаомухуэй» («Старой матушки»), «Хэйцзяохуэй» («Черных пик»), «Хунцяохуэй» («Красных пик»), «Байцяохуэй» («Белых пик»), «Дашэнхуэй» («Великого мудреца»), «Хундэнхуэй» («Красных фонарей»). Хотя китайские власти ещё в 1729 году запретили курение опиума, британцы с конца XVIII века начали ввозить этот наркотик в Гуанчжоу из Индии, продавая его через коррумпированных китайских чиновников (в меньшей степени, но опиум также ввозили американцы из Турции). В конце XVIII века Гонконг превратился в лагерь мощной пиратской армии под руководством Чжан Баоцзи, которая собирала дань с китайских и португальских торговых судов (в период наибольшего могущества флотилия Чжан Баоцзи насчитывала несколько сотен судов и 40 тыс. бойцов).

Первая половина XIX века

При подавлении крестьянского восстания 1796-1805 годов, которое охватило провинции Хубэй, Хэнань, Шаньси, Сычуань и Ганьсу, китайские и маньчжурские феодалы казнили свыше 20 тыс. членов секты «Байляньцзяо». После очередных репрессий со стороны властей один из уцелевших лидеров секты «Багуацзяо» («Учение восьми триграмм») Го Чжэцин бежал в провинцию Гуандун, где основал новую буддийскую секту «Хоутяньбагуа» и стал обучать своих последователей ушу. Купец Ко Лайхуан, также вынужденный бежать от преследований маньчжуров, принес традиции «Тяньдихуэй» в Сиам и Малайю .

В 1800 году китайский император издал особый указ, которым запрещал курение, выращивание и ввоз опиума, и, кроме этого, закрыл порт Гуанчжоу. Этот запрет повлек за собой распыление торговли - с портовых складов, где её можно было хоть как то контролировать, она распространилась вдоль всей береговой линии, и в скором времени перешла в руки местных пиратов и контрабандистов. В начале XIX века крупнейший пиратский флот Южного Китая возглавила вдова пиратского главаря Цин (Цзин). Её джонки нападали на китайские и европейские корабли, два раза разбивали императорский флот, и, кроме этого, атаковали прибрежные деревни и города. После третьей экспедиции императорского флота, которую возглавил бывший помощник пиратского главаря Цун Мэнсин, силы пиратов были сильно подорваны, а предводительница Цин с остатками своего флота стала промышлять контрабандой товаров. В 1809 году состоялась битва между пиратской армией Чжан Баоцзи и объединённым флотом наместника Гуандуна и португальского губернатора Макао. Британская Ост-Индская компания, с 1773 года обладавшая монопольным правом торговли опиумом, в 1813 году отказалась от своих привилегий, что способствовало вовлечению в контрабандные операции значительного числа независимых английских и индийских фирм. С 1816 года британцы начали регулярно использовать порт Гонконга для торговли опиумом, хлопком, чаем и шелком. После кровавых инцидентов, случившихся в 1821 году, английские коммерсанты, занимавшиеся продажей опиума в Китай, переместили свои склады на остров Линтин (Чжухай), который оставался базовый базой контрабандистов вплоть до 1839 года.

К концу первой четверти XIX века в провинции Гуандун уже сложилась мощная наркомафия со связями на самом верху (нелегальный бизнес покрывали губернатор и глава морской таможни Гуандуна, а взятки получал даже сам император). Если в 1821 году британцы ввезли в Китай 270 т опиума, то в 1838 году импорт наркотика достиг уже 2,4 тыс. тонн. Британцы доставляли опиум на суда-склады, стоявшие в прибрежной зоне Гуандуна. Джонки местных воротил и пиратов перевозили наркотик в Фуцзянь, Чжэцзян, Цзянсу, Шаньдун и порт Тяньцзинь, а уже оттуда опиум расходился по всей стране (коррупция достигла такого размаха, что наркотик развозили даже суда таможни и военного флота Китая).

В марте 1839 года китайцы арестовали в Гуанчжоу британские суда с опиумом и блокировали британскую факторию. В ответ британский флот в ноябре 1839 года потопил китайские суда. К началу 40-х годов XIX века в районе Гонконга действовало несколько пиратских флотилий общей численностью в 4 тыс. бойцов, руководители которых Ли Яцзин, Дэн Ясу и Ши Юйшэн создали несколько отрядов - «Чжунсиньтан» («Общество преданности и воли»), «Ляньитан» («Общество единения и верности») и прочие. В апреле 1840 года началась Первая опиумная война, британцы захватили Гонконг и возобновили поставки опиума. К лету 1841 года китайское население острова Гонконг составляло более 5,5 тыс. человек (в том году в результате сильного пожара почти полностью сгорел местный чайнатаун). В июне 1841 года Гонконг был объявлен свободным портом, после чего там началось строительство опиумных складов фирм «Джардин, Мэтисон энд Ко» («ДМК») и «Линдсей энд Ко». В августе 1842 года Китай заключил Нанкинский договор, уступив англичанам остров Гонконг и открыв для свободной торговли Шанхай, Гуанчжоу, Нинбо, Сямынь и Фучжоу.

В 1843 году кантонское тайное общество «Шэнпин» («Общество мира и благоденствия») организовало в Гонконге забастовку торговцев и рабочих, выступавших против строительства торгового порта. В апреле-мае 1843 года пираты разгромили помещения правительственной канцелярии и миссионерской школы, а также конторы фирм «Дэнт энд Ко», «ДМК» и «Джиллеспи», в 1844 году они даже похитили в Чичжу (остров Гонконг) жалованье британского гарнизона колонии. Местные пираты действовали в тесном контакте с членами тайных кантонских обществ, находившихся в Гонконге. В целом хуэйданы носили антицинский характер, но в тоже время власти Кантона не препятствовали им, полагая, что нападения на иностранцев не противоречат интересам государства (кроме того, многие китайские чиновники находились на содержании пиратов и информировали их об облавах со стороны цинского флота). В 1845 году колониальные власти Гонконга издали указ о клеймении преступников и пресечении деятельности «Саньхэхуэй», но члены «Триады» продолжали информировать пиратов о передвижении судов и перевозившихся ими грузах. В том же 1845 году, пытаясь пресечь проституцию, всё более расцветавшую в Гонконге, британские власти выслали за пределы колонии большую группу публичных женщин.

В 1845-1849 годах через Гонконг, который использовался в качестве гигантского транзитного склада, откуда наркотик распределялся по всему китайскому побережью, прошло около индийского урожая опиума. Господствующее положение в торговле наркотиком у берегов Китая принадлежало английским компаниям «ДМК» и «Дэнт энд Ко». Когда китайские скупщики опиума стали приезжать за товаром непосредственно в Гонконг, эти компании резко снизили цены в прибрежных районах, чем положили конец практике закупок в самой колонии. В 1847 году власти Гонконга стали продавать лицензии владельцам опиумокурилен, изготовителям и торговцам опиумом. В 1847 году в Гонконге функционировало 26 мелких тайных обществ, входивших в систему «триады» (они насчитывали в своих рядах более 2,5 тыс. членов). В результате нескольких сражений, произошедших в сентябре и октябре 1848 года, был разгромлен пиратский флот Цю Ябао, состоявший из 23 джонок и насчитывавший 1,8 тыс. бойцов (также британцы сожгли два судостроительных дока, построенных пиратами на китайском побережье).

Европеец, взявший китайское имя Лу Дунцзю, возглавил отряд в несколько тысяч китайцев, нападавших с 1848 года только на английские суда. К весне 1849 года Цю Ябао собрал новую флотилию из 13 джонок, однако в марте 1850 года британцы вновь нанесли ему поражение в заливе Дапэнвань. Осенью 1849 года был разгромлен и флот Шап Нгцзая (64 джонки и 3,2 тыс. бойцов). В 1849 году китайское население Гонконга превысило 30 тыс. человек (среди них преобладали строительные рабочие, слуги в домах европейцев, лодочники и мелкие торговцы). Китайцы объединялись в землячества и гильдии, а роль теневой администрации среди них стали выполнять тайные общества (центрами землячеств служили родовые храмы). В Гонконге чрезвычайно широкое распространение получила традиционная система «приемных дочерей» (моцзы), когда бедные семьи продавали девочек в услужение, а подпольные синдикаты вывозили детей в Сингапур , Австралию, Сан-Франциско, где продавали их в публичные дома.

Вторая половина XIX века

С начала 50-х годов XIX века через Гонконг в Северную Америку, Юго-Восточную Азию и Австралию устремились китайские эмигранты. Достигнув пика в 1857 году, когда через колонию выехало более 26 тыс. человек, эмиграция после стала сокращаться, составив в 1863 году менее 8 тыс. человек. В целом за 1850-1875 года из Гонконга и Макао выехало более 500 тыс. китайских эмигрантов. Вслед за ними с середины 50-х годов за рубеж стали перебираться и местные гангстеры, бравшие под свой проверка чайнатауны (к концу XIX века ответвления «Тяньдихуэй» под названием «Хунмэнь» уже существовали во многих китайских кварталах США, Канады и Австралии). Владельцы гонконгских транспортных контор в союзе с хуэйданами обирали выезжавших на заработки кули, часто вплоть до отъезда держали их взаперти, а после продавали в фактическое рабство на плантации и стройки Америки. Большая часть средств хуацяо, переводимых из-за рубежа на родину, оседала в колонии. Гонконгские коммерсанты-китайцы наладили поставки хуацяо традиционных товаров и продуктов питания, которых эмигрантам так не хватало на чужбине. Вообще, если европейский капитал Гонконга до 70-х годов XIX века в основном занимался сверхприбыльной торговлей опиумом, то местные китайцы активно осваивали такие сферы, как импорт тканей, обслуживание экспорта, банковскую деятельность и ростовщичество.

Приближение тайпинских войск к Гуанчжоу летом 1854 года усилило приток беженцев в колонию, особенно состоятельных китайцев. В сентябре 1854 года тайпинский флот даже вошёл в порт Гонконга. В сентябре 1856 года в Гонконг прибыла новая флотилия тайпинов под командованием Мао Чаншоу, объединившая свои усилия с местным пиратским главарем Лу Дунцзю. Но особо теплых отношений между тайпинами и триадами не наблюдалось, поскольку лидеры «Саньхэхуэй» с предубеждением относились к религиозному фанатизму тайпинов. В 1855, 1859 и 1869 годах британцы уничтожали крупнейшие пиратские флоты в округе, но им так и не удалось во второй половине XIX века полностью пресечь морской разбой. Пираты продолжали собирать дань с рыболовецких и торговых джонок, получать продовольствие и оружие от гонконгских торговцев и продавать в их лавках награбленные товары.

В 1856 году британцы, французы и американцы начали Вторую опиумную войну. В 1858 году Китай был вынужден пойти на легализацию торговли опиумом, но война продолжилась. Британцы захватили Пекин, и в 1860 году Китай подписал новый, Пекинский мирный договор, по которому открыл для иностранной торговли Тяньцзинь, разрешил использовать китайцев в качестве рабочей силы (кули) в колониях Великобритании и Франции, а также уступил британцам южную часть Цзюлунского полуострова. В 1857 году власти Гонконга, мало заботясь о судьбе простых китайцев, обложили налогом «веселые кварталы» и публичные дома, а в 1858 году - ломбарды колонии, через которые велась скупка краденого и торговля закабаленными людьми. Барьер между китайцами и англичанами Гонконга был настолько значительным, что образовавшийся в результате этого вакуум быстро и легко заполнили хуэйданы, взявшие на себя функции теневой администрации. Гангстеры подчинили своему влиянию профессиональные и земляческие гильдии и ассоциации китайцев. К 1857 году «триада» установила проверка над рынком рабочей силы, взимая регулярные поборы с китайцев, работавших по найму в Гонконге, а также участвуя в организации отправки кули из Гонконга в США, Австралию, Сингапур и Малайзию.

В 1858 году со своей должности был смещен главный регистратор колонии Колдуэлл, который многие годы обирал китайских купцов, угрожая им арестом по подозрению в связях с пиратами. В 1847 году он помог освободиться из тюрьмы пирату Ду Ябао, который стал его агентом в отношениях с пиратами, платившими Колдуэллу отступные. А в 1857 году, после ареста босса преступного мира Хуан Мочжоу, выяснилось, что Колдуэлл получал взятки от подпольных казино и публичных домов, став посредником для хозяев теневого игорного бизнеса в их отношениях с британскими властями Гонконга. Несмотря на усилия колониальной администрации, китайские преступники продолжали массово прибывать в Гонконг пароходами из Гуанчжоу. В 1860 году при участии всё набиравших вес хуэйданов в Гонконге бастовали грузчики, в 1863 году - носильщики паланкинов. В 1864 году британские власти прибегли к массовой депортации профессиональных нищих, буквально заполонивших улицы города, но те вскоре опять вернулись. В 1867 году власти Гонконга стали продавать лицензии на открытие казино, от которых кормились местные полицейские и чиновники. Члены хуэйданов, курировавшие подпольные игорные дома, стали открывать возле легальных казино свои ломбарды. В 1871 году политика лицензирования была отменена и игорный бизнес колонии окончательно ушёл в тень. В октябре 1867 года цинские власти установили в прибрежных районах блокаду Гонконга, которую по факту инспирировал гуандунский наместник, желавший собирать пошлину с опиума, шедшего в Китай. Блокада прекратилась лишь в 1886 году, когда в колонии открылся отдел китайской морской таможни, продававший лицензии на ввоз опиума в страну. В 60-х годах XIX века в сфере поставок опиума в Китай уверенно лидировала компания «ДМК», однако падение цен в связи с конкуренцией наркотика китайского производства и постепенный отход «ДМК» от контрабанды привели к тому, что в начале 70-х годов первенство перешло к фирме «Лаошасунь» («Д. Сэссун, санз энд Ко»), основанной влиятельным семейством евреев-сефардов Сэссун. В начале 70-х годов XIX века один из адептов антицинской буддийской секты «Хоутяньбагуа» создал новую секту «Синь Цзюгундао» («Новый путь девяти дворцов»), которая делилась на сообщества (хуэй) и отделения (тянь). В 1872 году хуэйданы организовали в колонии забастовку кули, в октябре 1884 года, в знак протеста против ареста портовых грузчиков, отказавшихся обслуживать французские суда - забастовку китайских рабочих Гонконга. Но постепенно патриотические антицинские хуэйданы перерождались в преступные синдикаты.

К 1880 году ежегодный ввоз опиума из Индии в Китай превысил 6,5 тыс. тонн. Если в 1842 году население Цинской империи составляло более 416 млн человек, из которых 2 млн были наркоманами, то в 1881 году при населении чуть больше 369 млн человек наркоманами считались уже 120 млн китайцев, или каждый третий житель Поднебесной. В период полицейского наступления 1887 года в деятельности хуэйданов Гонконга наступил этап некоторой консолидации на почве борьбы с властями. Первым большим хуэйданом, включившим в себя 12 мелких, стал «Хэ» («Гармония»), который возглавил уроженец уезда Дунвань провинции Гуандун, мастер ушу и выпускник гонконгской миссионерской школы Лай Чжун. Потом в ожесточенной борьбе, как с властями, так и между собой, возникло ещё четыре хуэйдана - «Цюань» («Всеобщность»), «Тун» («Единство»), «Лянь» («Объединение») и «Дун», образовавших «Удагунсы» («пять больших компаний»). Этот союз распространил свое влияние на портовых рабочих, уличных торговцев и ростовщиков, охрану театров и ресторанов, публичных домов и казино, ломбардов и меняльных контор, контрабандную торговлю солью.

Среди недавних выходцев из Китая были влиятельны и прочие тайные общества. Так, большая часть выходцев из Гуандуна и Фуцзяни принадлежали к членам «Саньхэхуэй», из Хунани, Хубэя, Гуйчжоу и Сычуани - к «Гэлаохуэй», из Шанхай - к «Цинбан» и «Хунбан», из Аньхоя, Хэнани и Шаньдуна - к «Дадаохуэй», из Чжили (Хэбэя) и Пекина - к «Цзайлихуэй». Но долго хранить верность старым хуэйданам на новом месте удавалось не всем. В Гонконге, этом «плавильном котле» Южного Китая, с его повышенной динамичностью и мобильностью, большая часть членов тайных обществ либо вливалась в ряды местных хуэйданов, относящихся к «Саньхэхуэй», либо эмигрировала. В 1887 году в Гонконге был принят закон о борьбе с контрабандой опиума, но откупщики всё равно продолжали незаконно экспортировать наркотик в Китай, наладив связи с пиратами и чиновниками. К 1891 году около 17% китайского населения Гонконга употребляла опиум. В мае 1894 года домовладельцы совместно с руководством хуэйданов организовали в колонии очередную забастовку кули. В 1894 году эпидемия чумы унесла 2,5 тыс. жизней, британские власти снесли несколько китайских кварталов и сожгли часть домов, в результате чего из колонии были вынуждены уехать оставшиеся без крова 80 тыс. человек (в 1895 году всё население Гонконга составляло 240 тыс. человек). В апреле 1899 года жители «Новых Территорий» под руководством старейшин клана Дэн, крупнейших землевладельцев этой местности, начали вооруженное сопротивление англичанам, поддержанное членами тайных обществ.

В 90-х годах XIX века Гонконг служил тыловой базой китайских революционеров, которых финансировали местные предприниматели Хуан Юншан, Юй Ючжи, Хэ Ци, Ли Шэн и другие. Также колония стала пунктом связи революционеров с представителями антицинских тайных обществ. Так, в конце 1899 года в Гонконге состоялось совещание деятелей основанного Сунь Ятсеном «Синьчжунхуэй» («Союза возрождения Китая») с представителями крупнейших хуэйданов - «Гэлаохуэй» («Общество старших братьев»), «Цинбан», «Хунбан» и «Саньхэхуэй». Революционеры и члены тайных обществ заключили союз, а некоторые деятели «Синьчжунхуэй» получили высокие должности в хуэйданах, к примеру, друг Сунь Ятсена Чэнь Шаобо вступил в «Триаду», став главой финансового управления (также его приняли в состав высшей иерархии общества «Гэлаохуэй»). На основе гонконгской «Триады» был создан союз «Чжунхэтан» («Ложа верности и гармонии») для содействия антицинским силам в колонии. К началу XX века в Гонконге оформились китайские гильдии торговцев рисом, сахаром, маслом, птицей, овощами и фруктами, металлоизделиями, тканями, углем и дровами, ставшие влиятельной силой в экономике колонии. В то же время тайное общество «Саньхэхуэй», уже занимавшее крепкие позиции в Гонконге и провинции Гуандун, начало активно проникать и в среду китайских предпринимателей.

Первая половина XX века

В 1909 году британская администрация существенно ужесточила контроль над распространением опиума внутри колонии, и наркотик постепенно утратил роль значимого компонента в гонконгском товарообороте. В 1910 году в Гонконге были закрыты почти все опиумокурильни, а с 1912 года власти колонии запретили импорт в Китай иранского опиума. После смерти основателя секты «Синь Цзюгундао» в 1911 году её подразделения (хуэй и тянь) приобрели полную самостоятельность и существенно расширили географию своей деятельности (тянь активизировались в Северном Китае, а хуэй - преимущественно в Северо-Восточном). После Синьхайской революции 1911-1913 годов, когда маньчжурская династия Цин была свергнута, часть хуэйданов патриотического направления стала сворачивать свою деятельность либо исчезать под давлением со стороны мафии. Общество «Тяньдихуэй», фактические оставшееся без цели и пожертвований со стороны населения, раскололось на две части. Одна, за пределами Китая, превратилась в братство наподобие масонов, другая, внутри страны, привыкшая к подпольному образу жизни, переродилась в криминальную организацию.

После снятия военных постов с китайской стороны границы (1911), что фактически открыло дорогу на юг беженцам и престуным элементам, в Гонконге случился резкий всплеск уличной преступности. В колонии было введено армейское патрулирование улиц, но грабители и пираты продолжали орудовать и в самом Гонконге, и в дельте реки Чжуцзян, и на железной дороге Коулун-Гуанчжоу. В колонии даже функционировали подпольные оружейные цеха, снабжавшие своей продукцией как гангстеров, так и революционеров, которые находили в Гонконге прибежище. В мае 1915 года хуэйданы организовали в Гонконге антияпонский бойкот, сопровождавшийся погромами магазинов, торговавших японскими товарами. В 1916 году массово бастовали лоцманы, а в июле 1918 года колонию охватили беспорядки, вызванные значительным повышением цен на рис. В 1919 году начался новый антияпонский бойкот и погромы в районе Ваньчай (Ваньцзы) - основном районе проживания японцев в Гонконге. В 1920 году с подачи гонконгских хуэйданов бастовали уже рабочие судостроительных доков. В 20-х годах XX века крупнейшие хуэйданы, относящиеся к группе «Триады», разделили Гонконг на сферы влияния. К «пяти большим компаниям» («Удагунсы») прибавились тайные общества «Шэн» («Преодоление»), «Фуисин» («Счастье, справедливость и возрождение») и «Иань» («Справедливость и спокойствие»). Многие хуэйданы даже регистрировались как общественные или коммерческие организации, пытаясь таким образом придать своей деятельности легальный вид. Например, хуэйдан «Фуисин» значился как Генеральная ассоциация промышленности и торговли «Фуи», имевшая отделения во всех уголках колонии. Легальные «крыши» хуэйданов покровительствовали коммерсантам, контролировали игорные и публичные дома, опиумокурильни и уличную проституцию, собирали дань с разносчиков, носильщиков, маляров. Необходимость сопротивляться рэкету привела к объединению представителей ряда профессий в союзы самозащиты, постепенно приобретавшие характер хуэйданов - «Лянь» у металлургов, «Гуан» («Широта») у маляров.

Также в 20-х годах XX века не уменьшали своей активности и пиратские группировки региона. Крупнейшей пиратской флотилией Южного Китая руководила Лай Шо, унаследовавшая этот бизнес от своего отца. С 1921 по 1929 год её многочисленные парусно-моторные джонки разграбили и утопили 28 крупных кораблей и сотни мелких судов. До массовой забастовки гонконгских моряков, случившейся в январе-марте 1922 года, в колонии существовало более 130 посреднических контор, тесно связанных с пароходными компаниями и занимавшихся наймом команд на торговые суда. С помощью хуэйданов эти конторы получали деньги за устройство на работу и пожизненный процент с заработка моряков. В Китае в середине 20-х годов, с приходом к власти Чан Кайши, который и сам был членом тайного общества, триадам стали отводить роль боевого крыла партии Гоминьдан. Постепенно им начали поручать такие щепетильные операции, в которых использовать армию и полицию считалось неумесным (к примеру, в Шанхае головорезы из преступного мира устроили массовую резню членов профсоюза портовых рабочих, руководимого коммунистами). После фактической легализации гоминьдановцами триад в них стали вступать чиновники, военные и коммерсанты. Ответвление «Триады» - «Цзянсянпай» («Союз гадателей»), гонконгским отделением которого до 1928 года руководил Хэ Литин, изгонял из своих рядов преступников и, следуя своему неписаному кодексу, использовал различные мошеннические способы (хиромантию, предсказания судьбы) для мирной борьбы с компрадорами. К началу 30-х годов «Цзянсянпай» практически исчез из Гонконга, будучи вытесненным бандитскими группировками, а ранее выступавший в роли союзника революционеров союз «Чжунхэтан» постепенно превратился в крупное преступное объединение «Хэшэнхэ» («Гармония, преодолевающая гармонию»). Власти Гонконга смогли окончательно запретить публичные дома лишь в 1932 году, а торговля девочками («моцзы») и не прекращалась. Если в 1922 году в колонии было около 10 тыс. «домашних рабынь», то в 1930 году - уже более 12 тыс.

В 30-х годах гоминдановцы создали в Гонконге мощную разведывательную сеть, а также закупали в колонии медикаменты, автомобили, военную технику. Гонконгским отделением китайского Красного креста и валютными операциями гоминдановских правительственных учреждений в Гонконге заведовал босс шанхайской мафии Ду Юэшэн, что приносило ему и его подручным немалые барыши. Через гонконгскую агентуру был обезврежен восставший в июне 1936 года против клики Чан Кайши гуандунский милитарист Чэнь Цзитан, которого предала его авиация, подкупленная гоминдановскими спецслужбами. Гоминдановцы контролировали Союз служащих ресторанов и чайных «Цзюлоу юэкань», через который собирали нужную информацию. После оккупации японцами Гуанчжоу в октябре 1938 года в Гонконг хлынул массовый поток беженцев (население колонии возросло к 1941 году до 1,64 млн человек). Члены тайных обществ из Кантона пополняли ряды преступных шаек, что привело к росту числа грабежей и убийств. Конфликты между бандами, боровшимися за контроль над лагерями беженцев, часто выливались в кровопролитные схватки. Активизировавшиеся морские пираты грабили суда, обирали беженцев, направлявшихся в Гонконг, и промышляли контрабандой оружия. К началу 40-х годов XX века в колонии существовали влиятельные землячества выходцев из уезда Дунвань (Гуандун) - «Дунвань Дунъи Тан» (образовалось в 1897 году), торговцев из уезда Шуньдэ (Гуандун) - «Люйган Шуньдэ Шанхуэй» (1912), торговцев из провинции Фуцзянь - «Фуцзянь Шанхуэй» (1916), других выходцев из Фуцзяни - «Фуцзянь Люйган Тунсянхуэй» и «Люйган Миньцяо Фучжоу Тунсянхуэй», выходцев из уезда Чаочжоу (Гуандун) - «Люйган Чаочжоу Тунсянхуэй» (1929), хакка - «Чунчжэн Цзунхуэй Цзюцзи Наньминьхуэй» (1938), выходцев из уезда Наньхай (Гуандун) - «Наньхай Тянсянхуэй» (1939), а также выходцев из уезда Чжуншань (Гуандун), выходцев из провинций Чжэцзян и Цзянсу.

Землячества, довольно часто тесно связанные с тайными обществами, создавали школы для своих земляков, выпускали газеты, собирали средства среди богатых хуацяо для помощи беженцам, финансировали содержание больниц и приютов для сирот. Отряды патриотически настроенных хуацяо из Малайи и Голландской Ост-Индии воевали в Китае против японцев, получая из Гонконга оружие и медикаменты. К 1941 году японцы создали в Гонконге свою резидентуру, с которой активно работали многие члены хуэйданов. За шпионаж в пользу японцев был даже арестован крупный финансист, председатель торговой палаты Гуанчжоу и компрадор «Хуэйфэн» («HSBC») Чэнь Лянбо.

В декабре 1941 года японские войска оккупировали колонию. Во время обороны «Новых Территорий» и Коулуна гонконгские власти при содействии гоминдановцев привлекли около 600 членов шанхайского тайного общества «Хунбан», воевавших против японцев. После отступления англичан Коулун несколько дней находился в руках хуэйданов, подвергших его полному разграблению (с оставшихся жителей гангстеры собирали «плату за охрану»). С помощью тайных обществ в Китай бежал опальный южнокитайский милитарист Чэнь Цзитан. Также от японцев скрылся видный деятель тайного общества «Хунмэнь» в США, сподвижник Сунь Ятсена Сыту Мэйтан. В апреле 1942 года японцы распустили местные силы самообороны, ставшие ареной кровопролитной борьбы партизан с предателями из тайных обществ. Партизаны вытеснили с горы Таймошань (Даушань) на «Новых Территориях» шайку Хуан Мужуна и создали там свою главную опорную базу. Они договорились о сотрудничестве с некоторыми членами тайных обществ, организовали таможенные пункты, на которых взимали пошлины с местных торговцев, грабили помещиков и компрадоров.

Наиболее могущественные в годы японской оккупации гуандунская и фуцзяньская мафии разделили город на сферы влияния, контролировали чёрный рынок продуктов питания, многие улицы, собирая дань с торговцев и прохожих. Члены хуэйданов, сотрудничавшие с японской полицией, держали публичные дома (только в районе Ваньчай их было сосредоточено около пяти сотен), опиумокурильни (наркотики японскими военными самолетами доставляли из Северного Китая) и игорные дома, выплачивая долю оккупантам. После капитуляции японцев в августе 1945 года и начала в Китае гражданской войны в Гонконг хлынула новая волна беженцев. С 1947 по 1950 год население колонии увеличилось с 1,75 млн до 2,23 млн человек (в конце 1949 года в среднем в Гонконг из Китая прибывало около 10 тыс. беженцев в неделю). К 1950 году в трущобах и палатках Гонконга проживало около 330 тыс. человек. Британская администрация в 1950 году снесла более 17 тыс. хижин, оставив без крова 107 тыс. человек, а в результате сильного пожара, вспыхнувшего в трущобах Коулуна, на улице оказалось ещё около 20 тыс. человек. Возникшие на территории Гонконга лагеря китайских беженцев попали под контроль мафии, широкое распространение получила система незаконной торговли детьми. Активизировавшиеся гангстеры и пираты промышляли грабежами складов и магазинов, нападениями на рыболовецкие джонки и пассажирские пароходы, рэкетом предпринимателей. Осуществленная в 1947 году властями Гонконга кампания по борьбе с хуэйданами привела к разгрому 27 организаций, депортации более 100 их членов и аресту 77 человек. В 1948 году было арестовано более 25 тыс. человек (4,5 тыс. из которых высекли). В сентябре 1949 года гоминдановцы убили в Гонконге бывшего сподвижника Чан Кайши генерала Ян Цзэ, сблизившегося с коммунистами.

В конце 40-х годов гоминдановская охранка в целях сопротивления коммунистам объединила все подконтрольные ей тайные общества, создав «Чжунъихуэй» («Союз верности и справедливости») во главе с генерал-лейтенантом Гэ Чжаохуаном (Кот Сювонгом). Гонконгское отделение союза, известное под названием «Хунфаншань» («Гора справедливости Хун»), объединяло несколько крупных местных хуэйданов. К концу гражданской войны в Китае в состав союза вошли многие военные и гражданские лица, которые к собственно хуэйданам не имели никакого отношения. Поэтому название союза пришлось сменить на «Ассоциацию 14» (по аналогии с адресом бывшей штаб-квартиры в Кантоне), а далее оно трансформировалось в «14К». Остатки разбитой 93-й гоминьдановской дивизии ушли на юг провинции Юньнань и после провозглашения в 1949 году КНР обосновались в районе так называемого «Золотого треугольника», на стыке границ Бирмы, Лаоса и Таиланда. Гоминьдановцы установили в джунглях свои порядки, заставляя местное население откупаться от бесчинств солдат опиумом-сырцом. Так под контролем гоминьдановцев образовалась цепь наркобизнеса, включившая в свой состав Золотой треугольник, Гонконг (который после войны стал главным перевалочным пунктом транспортировки наркотиков из горных районов Индокитая в США) и Тайвань.

Вторая половина XX века

После окончания гражданской войны в Гонконге обосновался штаб крупнейшего тайного общества Шанхая «Цинбан», который до 1951 года возглавлял генерал-майор гоминдановской армии Ду Юэшэн. Вместе с финансистом Цянь Синьчжи он основал в Гонконге транспортную фирму «Фусин Ханъе Гунсы», которая после смерти Ду Юэшэна была переведена на Тайвань. «Цинбан» специализировался на рэкете в лагерях беженцев и торговле героином, его члены говорили на шанхайском диалекте и действовали сугубо конспиративно, что затрудняло борьбу с ними. Но в начале 50-х годов полиции Гонконга удалось ослабить «Цинбан», позиции которого в наркобизнесе пошатнулись также и вследствие вмешательства окрепших конкурентов из Чаочжоу (группировка «Чаочжоубан»). В начале 50-х годов крупнейшей пиратской флотилией региона руководила мадам Вонг. Накануне Второй мировой войны китайский чиновник Вонг Кункит начал заниматься пиратством и контрабандой, а в период японской оккупации - ещё и шпионажем. Став миллионером, после войны он осел в Гонконге, где женился на танцовщице из ночного клуба. После убийства Вонга конкурентами его вдова застрелила двоих помощников покойного мужа, которые хотели возглавить синдикат, и сама занялась преступным бизнесом. К началу 50-х годов мадам Вонг обложила данью многие пароходные компании, платившие отступные за сохранность своих судов и грузов, а полученные доходы инвестировала в рестораны, казино и публичные дома не только Гонконга, но и Макао, Сингапура и Манилы. Вплоть до 1953 года гоминдановским союзом хуэйданов руководил Гэ Чжаохуан, пытавшийся придать организации политическую окраску. После его смерти союз возглавил Ен Сикхо, а «Ассоциация 14» («14К») превратилась во влиятельный преступный синдикат, который опасались даже члены других хуэйданов. Люди из «14К» заняли пустующие земли в Коулуне и на «Новых Территориях», где селились переселенцы из Китая, активно включились в торговлю наркотиками и рэкет предпринимателей.

В то же время в Золотом треугольнике командир 93-й дивизии генерал Ли Ми, установивший взаимовыгодные отношения с режимом военной диктатуры в Таиланде, практически беспрепятственно переправлял опиум в Гонконг. Он поддерживал регулярные контакты с начальником тайской военной полиции генералом Пьяо Срияноном, через которого проходила вся опиумная добыча 93-й дивизии (часть доходов от наркоторговли шла также тогдашнему премьер-министру Таиланда Сариту Танарату). После провала предпринимавшихся в 1951 и 1952 годах попыток вторжения на территорию Китая, гоминьдановцы в конце 1952 года совершили вылазку в Бирму, но под ударами правительственных войск были вынуждены отступить на территорию Таиланда. В результате по решению международной военной комиссии часть состава 93-й дивизии была эвакуирована на Тайвань, но гоминьдановские спецслужбы вывозили главным образом больных, раненых и пожилых, а обратно перебрасывали в джунгли новое американское оружие. Вместо умершего генерала Ли Ми во главе гоминьдановцев стал генерал Туан Шивэн, ещё более широко развернувший наркобизнес. В 1953 году в Гонконге в результате сильного пожара за одну ночь без крова остались 50 тыс. человек. К середине 50-х годов власти расселили в государственных многоэтажных домах 154 тыс. человек, но в трущобах всё равно продолжали жить 650 тыс. человек, а число беженцев, обосновавшихся в колонии, составляло 385 тыс. (16 % из них составляли бывшие гоминдановские военнослужащие и полицейские, 19% - чиновники, городская буржуазия и помещики). Трущобы постоянно принимали всё новых и новых беженцев из Китая (всего за десятилетие, прошедшее с 1948 по 1958 год, в Гонконг переселилось около 1 млн человек). Эти районы находились вне контроля британских властей, там фактически господствовала мафия, процветали преступность, проституция и наркомания. Но главным центром притонов, игорных и публичных домов оставался район Ваньчай, расположенный на острове Гонконг, недалеко от административного и делового центра колонии.

В октябре 1956 года, в день празднования Синьхайской революции («Праздник двух десяток»), члены «14К» и тайваньские агенты спровоцировали в Коулуне манифестации, переросшие в погромы левых профсоюзов, торговых фирм и магазинов, продававших товары из Китая, поджоги машин, грабежи частных домов, промышленных предприятий и клиник. Изначально, пока волнения не переросли в массовые беспорядки (особенно в районе Чхюньвань на «Новых Территориях»), британские власти предпочитали не вмешиваться в конфликт. И всё же армии пришлось применить силу для разгона демонстрантов, а полицейским укрыть у себя уцелевших коммунистов и других левых. В результате беспорядков были убиты сотни людей, но по официальной версии погибло около 60 человек, а ранения получили более 500. Власти Гонконга в течение недели задержали более 5 тыс. человек, и вскоре приняли строгие меры, которые на некоторое время усмирили активность местных триад. К 1958 году около 15% жителей колонии являлись членами хуэйданов (до войны - всего 8-9%); они совершали более 15% всех тяжких преступлений. Решительная борьба властей с опиумокурильнями привела в конце 50-х годов к все более широкому распространению на улицах героина. К тому же Гонконг начал превращаться в перевалочный пункт контрабанды героина в США и страны Западной Европы. Эта тенденция особенно усилилась после того, как число ежемесячно посещавших колонию для отдыха американских солдат, воевавших в Индокитае (как правило их было около 10 тыс.), резко сократилось.

Значительная часть мастерских и цехов, принадлежавших беженцам из Китая, не была официально зарегистрирована (в конце 50-х годов на таких предприятиях работало свыше 200 тыс. человек). Также росту организованной преступности способствовало сохранение вплоть до начала 60-х годов значительной прослойки уличных разносчиков, чернорабочих-поденщиков и нищих, из среды которых и рекрутировались новые члены преступных банд. К 1960 году в Гонконге насчитывалось около 300 тыс. мафиози, объединённых в 35 хуэйданов, которые поделили между собой все районы и сферы бизнеса колонии (из них восемь считались крупнейшими - «Хэшэнхэ» / «Вошинво», «Вохопто», «Фуисин» / «Сунъион», «14К», «Лянь» / «Луэн», «Тун», «Цюань» / «Чуэн» и «Шэн» / «Шин»). Кроме традиционных преступных промыслов триады осваивали и новые способы заработка денег, например, подделку китайской валюты и букинистических книг. Хотя администрация Гонконга к 1960 году расселила в государственных домах 360 тыс. человек (ещё 85 тыс. человек переехало в дома, построенные в 1955-1962 годах частными фирмами для своих работников), к 1961 году в трущобах жило более 510 тыс. человек, в общежитиях - 140 тыс., на открытых верандах - 70 тыс., на крышах - 56 тыс., в магазинах, гаражах и на лестницах - 50 тыс., на лодках - 26 тыс., на тротуарах - 20 тыс., в подвалах - 12 тыс. и в пещерах - 10 тыс..

В 1962 году последовала новая волна беженцев, хлынувших в Гонконг, и к 1967 году население колонии достигло 3,87 млн человек (в 1968 году в трущобах всё ещё жило более 400 тыс. человек). Коррумпированность административного аппарата, в первую очередь полиции, достигла к началу 70-х годов огромных масштабов. Например, вышедший в отставку в 1969 году сержант Лай Манъяу оказался обладателем состояния в 6 млн долл., заработанного на преступных связях с хуэйданами. В 1963 году 93-я гоминьдановская дивизия, окопавшаяся в Золотом треугольнике, раскололась на две части. Главари обеих сохранили название «дивизия», только одна часть во главе с генералом Ли Вэнхуаном стала 3-й дивизией и разместилась в деревне Тамнгоб провинции Чиангмай, а другая - 5-я дивизия - под командованием генерала Туан Шивэна сделала своим оплотом деревню Мейсалонг в провинции Чианграй. Между дивизиями, превратившимися в типичные триады, порой вспыхивала вражда при дележе зон влияния и добычи, но против общих врагов они объединяли усилия. Так было и в 1967 году, когда в Золотом треугольнике разгорелась опиумная война между гоминьдановцами, «армией» Кун Са и независимыми отрядами шанов, а также встрявшей в конфликт армией Лаоса. В 1970 году правительство Таиланда приняло решение подчинить гоминьдановцев своей власти и покончить с торговлей наркотиками, а следить за внедрением программы «таизации» поручило отряду спецназа, получившему статус военного округа «04». Присутствие американских войск в Южном Вьетнаме привело к тому, что ранее доминировавший на рынке опиум стал вытесняться героином. В Золотом треугольнике, где прежде было лишь несколько подпольных лабораторий по производству курительного опиума и морфия, к началу 70-х годов работало уже около трех десятков лабораторий, половину общей продукции которых составлял героин для инъекций. И львиную долю этого героина потребляла именно американская армия в Южном Вьетнаме (часть потока также шла для американских солдат, отдыхавших в Гонконге).

К концу 70-х годов относятся первые контакты гонконгских хуэйданов с зарождающейся мафией Гуандуна. А для расцвета тамошней мафии сложились хорошие предпосылки. В обмен на поддержку экономических реформ гуандунская элита получила от центральных властей гарантии неприкосновенности и некоторой автономии, что привело к росту коррупции и клановости. С увеличением доходов населения и появлением первых больших капиталов местные группировки Гуандуна активизировали наркобизнес, проституцию, контрабанду, игорный бизнес, обмен валюты и ростовщичество, стали промышлять рэкетом новых нуворишей. К началу 80-х годов властям Гонконга все же удалось частично лишить хуэйданы свободы действия, а более ста главарей мафии были вынуждены переселиться на Тайвань, в том числе крупный торговец героином Ма Сикъю и бывшие гонконгские полицейские - Луй Лок, Чой Бинлун, Чэн Чунъю, Нам Кон и Хон Куиншум («пять драконов»), уличенные в коррупции. Однако молодежь сохранила связи с Гонконгом, участвуя в тотализаторе и разного рода мошенничествах с гонконгско-тайваньскими посредническими компаниями. В отличие от старшего поколения гонконгских тайных обществ, отстаивавшего традиционные формы деятельности, молодежь, прежде всего, была занята торговлей наркотиками, что довольно часто вызывало конфликты между ними. Молодые лидеры хуэйданов стали стремиться выйти за рамки Гонконга и укрепиться на международном рынке, поскольку в самой колонии торговля героином и кокаином, за исключением розницы, ещё с 50-х годов была монополизирована «Чаочжоубан». В ставших центрами торговли героином чайнатаунах Англии, Франции и Голландии началась борьба между хуэйданами гонконгского, сингапурского, малайского и вьетнамского происхождения.

В преддверии перехода Гонконга под юрисдикцию Китая главари хуэйданов «14К», «Хэшэнхэ» и «Фуисин» стали переводить свои операции из колонии в США, Канаду, Австралию, Великобританию, Нидерланды, Францию и Германию. В 1982 году в Гонконге состоялось масштабное совещание лидеров местных тайных обществ и представителей крупнейших хуэйданов из Торонто, Бостона, Сан-Франциско и Лос-Анджелеса. Другой причиной оттока членов гонконгских тайных обществ за рубеж стало то, что образовавшееся в среде эмигрантов из Китая «Большое кольцо» хуэйданов, среди которых лидировал «Хунаньбан» («Хунаньское братство»), вступило в ожесточенную конкуренцию с местными гангстерами и основательно потеснило их в колонии. Хуэйданы «Большого кольца» постоянно поддерживали связь с преступным миром в Китае. Бандиты с материка прибывали в Гонконг на несколько месяцев, получали от местной мафии подложные документы и довольствие, а также конкретные задания. После совершения преступлений они получали свою долю и на выбор либо эмигрировали, либо возвращались домой. Хуэйданы активно пополняли свои ряды учащимися и молодыми рабочими колонии, которые часто объединялись в уличные шайки, нередко устраивавшие серьёзные беспорядки и погромы (конец 1980 года и апрель 1982 года). В марте 1985 года в районе Чхюньвань (Цюаньвань) была раскрыта банда «Гуанляньшэн», вербовавшая учащихся для вступления в тайные общества. Но, несмотря на это, в 80-х годах общее число гангстеров сократилось до 80 тыс. человек. С конца 80-х, когда стали набирать обороты китайские экономические реформы, хуэйданы колонии наладили коррумпированные связи среди чиновников и силовых структур Китая, начав инвестировать туда огромные капиталы (некоторые фирмы, подконтрольные хуэйданам, даже установили контроль над китайскими производителями эфедры). Также они активизировали проникновение в политические и деловые круги самого Гонконга.

Шел и обратный процесс. Пекинские власти взяли под свой контроль некоторые профсоюзы и часть триад Гонконга, с помощью своих спецслужб, госкомпаний и пропекинских лоббистских организаций внедрились как в легальную экономику, став крупнейшим игроком на валютном рынке Гонконга, так и в сферу «теневой экономики» анклава (особенно, что касается нелегальных торговых и валютных сделок, операций с золотом, оружием и украденными технологиями, а также неформальных связей с Тайванем). В 90-х годах крупнейшие гонконгские хуэйданы «14К», «Фуисин», «Дацзюань» («Братство большого кольца») и «Синьиань» («Новая добродетель и спокойствие») укрепили связи с группировками Китая, активно включившись в контрабанду автомобилей, сигарет, электроники, предметов роскоши и оружия. Они организовали «отмывание» денег китайских синдикатов через свои компании, а также включились во всё возраставшую переправку китайских нелегалов в США, Канаду, Латинскую Америку и Европу. Постепенно члены гонконгских синдикатов стали выступать в роли посредников или дилеров при отправке больших партий наркотиков, оружия, нелегалов и контрабанды, перепоручив черновую работу молодым выходцам из Китая. Кроме того, хуэйданы «14К» и «Фуисин» монополизировали оптовый рынок поддельных компакт-дисков с фильмами, музыкой, программным обеспечением и иной контрафактной продукции (брендовых часов, парфюмерии, одежды и аксессуаров), усилили свое влияние в музыкальной и киноиндустрии Гонконга, занялись информационными технологиями и махинациями на фондовой бирже. К 2000 году шесть крупнейших гонконгских хуэйданов насчитывали более 100 тыс. членов, а их отделения существовали в Макао, Шэньчжэне, Гуанчжоу, Шанхае, США, Канаде, Австралии, Великобритании, Нидерландах, Германии, Франции, Малайзии, Сингапуре , Вьетнаме, Мексике, Бразилии, Аргентине и на Тайване. Самая большая триада «Фуисин» (60 тыс. членов) сохранила строгую иерархическую структуру, в то время как «14К» (20 тыс.) разделилась на 15 отдельных групп.

XXI век

Триады в настоящий момент очень влиятельны и играют существенную роль в жизни Гонконга. Традиционно они промышляют торговлей наркотиками и оружием, сутенерством, переправкой нелегальных иммигрантов, игорным бизнесом и подпольными тотализаторами, рэкетом, похищением людей с целью получения выкупа, отмыванием денег, ростовщичеством, финансовыми махинациями и пиратством. Кроме того, триады имеют большой вес в сфере теневого рынка рабочей силы, погрузочных работ в порту, ресторанов, баров, ночных клубов и кинотеатров, киноиндустрии и шоу-бизнеса, строительного бизнеса и операций с недвижимостью, транспортных перевозок, торговли золотом. Триады имеют обширные связи среди бизнесменов, политиков, чиновников, адвокатов и полицейских Гонконга, в авиакомпаниях и на морских судах, а также в консульствах ряда западных стран. Они курируют морское пиратство в Индонезии, Малайзии, Сингапуре , Таиланде, на Тайване и Филиппинах, а также сбыт похищенных судов и товаров. В сферу интересов триад входят контрабанда китайского и российского оружия в Юго-Восточную Азию, Латинскую Америку, Африку и на Ближний Восток, чёрный рынок дорогих автомобилей, яхт, ювелирных изделий и антиквариата (как украденных, так и контрабандных).

Китайская Триада

Китайская Триада Китайская мафия самая многочисленная в мире. Триада. Тень лотоса.
3:01 мин.

При всей своей закрытости триады являются старейшей в мире преступной организацией – им уже более 2500 лет: первые упоминания о них появились в китайских летописях в период царствования императора Цинь Ши Хуанди (221–210 гг. до н. э.). Но собственно триадами они стали называться гораздо позднее.

Эволюция триад: от национально-освободительного движения до преступного сообщества

Первые достоверные сведения о триадах относятся к 1644 г., когда был свергнут последний император династии Мин и власть перешла к маньчжурской династии Цин. Группа из 133 буддийских монахов, поклявшихся на крови восстановить династию Мин, много лет вела партизанскую войну против маньчжурских завоевателей, но так и не добилась успеха. В 1674 г. все бойцы, кроме пяти человек, были схвачены и жестоко казнены, а монастырь, служивший их опорной базой, разрушен.

Эти пятеро уцелевших монахов (их члены триад называют отцами-основателями или Пятью предками, и их имена всегда носят пять главных руководителей в любом ее звене) и создали тайное общество, целью которого являлось свержение маньчжуров. Девиз «Свергнем Цин, восстановим Мин» (Фань Цин, Фу Мин) до сих пор торжественно произносится на собраниях триад как дань традициям, хотя он уже давно потерял всякий смысл.

В качестве эмблемы созданной пятью монахами организации был выбран треугольник, стороны которого символизировали небо, землю и человека - основные элементы китайской вселенной. Но не только это послужило причиной для выбора треугольника. В китайской культуре весьма развита нумерологическая традиция и цифра 3, как считается, обладает особыми свойствами особенно в том, что связано с криминальной деятельностью. (Например, при вымогательстве норма часто рассчитывается исходя из трех.) Хотя пять уцелевших монахов, известных сегодня как Пять Предков, дали своей организации имя «Хун Мун» (такое название принято в российской историографии, хотя в оригинале оно звучит «Хун Мэнь»), или общество Земли и Неба (Тяньдихуэй), на Западе ее лучше знают в связи с упомянутым символом. Таким образом, термин «триада» используется почти исключительно жителями Запада. Коренные китайцы обычно называют эту организацию «Хейшехуэй» - черное общество.

Хотя «Хун Мун» и не удалось свергнуть маньчжурскую династию, организация существовала много лет. Объединившись с созданным ранее «Белым лотосом», она постоянно тревожила императорские силы и неоднократно подвигала население к восстаниям. Согласно принципам буддизма, члены организации должны были уважать права и разделять чаяния крестьян; эта тактика была с огромным успехом использована почти через 300 лет коммунистами под руководством Мао Цзэдуна. Тогда же получил широкое распространение тезис о том, что «армии защищают императора, а тайные общества защищают людей».

Триады обладали силой и влиянием, хотя им так и не удалось осуществить изначальную цель - свергнуть маньчжурскую династию Цин, никогда не пользовавшуюся народной любовью из-за жестокого, репрессивного характера власти. Устойчивый положительный образ этой организации сохранялся вплоть до 1842 г. и установления британского владычества в Гонконге. Хотя триады оставались сосредоточенными на политических и культурных целях, Великобританию беспокоило их присутствие, вследствие чего они были объявлены «несовместимыми с поддержанием порядка» и обвинены в создании предпосылок для совершения преступлений и укрывательстве преступников. Следуя примеру империалистических властей в Китае, британские власти объявили преступлением не только фактическую принадлежность к триаде, но даже намерение присоединиться к ней. Наказание - до трех лет тюрьмы. Если на этом этапе у триад и не было явных криминальных целей, подобное отношение, несомненно, подтолкнуло их в этом направлении.

В 1848 г. «Хун Мун» объединился с новым тайным обществом, возникшим в Кантонской области, - «Воинами Бога». Совместными усилиями они организовали восстания тайпинов. Был осажден Кантон, восстание перекинулось на Шанхай и другие города. На этот момент ритуалы триады все еще были направлены на подчеркивание положительного образа организации. Было провозглашено новое государство Тайпин тянго - Небесное государство великого благоденствия. К тому времени Китай превратился в полуколонию Великобритании, Соединенных Штатов и Франции, и триады являли собой единственную силу, оказывавшую организованное сопротивление иностранной эксплуатации и притеснениям.

Зато «Боксерское восстание» 1900 г. ознаменовало собой преобразование триад в организации, преследующие исключительно криминальные цели. Восстание, получившее свое название потому, что его возглавляло тайное общество «Кулак во имя справедливости и согласия» (Ихэтуань), было направлено на вытеснение иностранцев из страны путем убийств и запугивания, направленного прежде всего против поселений и миссий, расположенных в Пекине и Шанхае. Когда оказавшиеся в самой настоящей осаде дипломаты и торговые представители обратились к своим правительствам за помощью, восемь стран направили в Китай экспедиционные силы.

Двухтысячный сводный отряд, в который входили солдаты из Великобритании, Германии, России, Франции, Соединенных Штатов, Японии, Италии и Австрии под общим командованием британского адмирала сэра Эдварда Сеймура высадился в июне 1900 г. Сильное сопротивление со стороны восставших и императорских китайских войск заставило Сеймура отступать и вызывать подкрепление. В августе численность его сил выросла сразу на 20 000 человек. После захвата Тяньцзиня иностранные армии начали с боями продвигаться к Пекину и достигли столицы 14 августа.

На протяжении нескольких следующих месяцев силы вторжения продолжали увеличиваться. В конце концов они захватили Пекин и ринулись в провинции преследовать мятежников. В феврале 1901 г. китайские власти были вынуждены запретить общество «Ихэтуань», а 7 сентября того же года подписали «Заключительный (или «Боксерский») протокол», что явилось официальным окончанием восстания. Страна оказалась полностью деморализована, по престижу власти был нанесен сокрушительный удар, но императорскому правительству пришлось пойти на еще большие унижения, разрешив иностранцам консолидировать свои интересы и продолжать эксплуатацию народа и ресурсов страны. Последствия восстания продолжали сказываться на протяжении всего XX века.

С этого момента стало совершенно ясно, что триады не смогут оказывать сколько-нибудь заметного влияния на формирование и осуществление национальных интересов Китая. «Боксеры», представлявшие собой такое же тайное общество, не только не смогли защитить нацию, но оказались разгромлены, а иностранные враги Китая расположились по всей стране, вооруженные до зубов и полные решимости жестоко подавлять любое внутреннее сопротивление.

И тогда деятельность тайных обществ обратилась внутрь страны. Раз они были не в состоянии скинуть иностранный гнет, значит, придется заняться эксплуатацией сограждан, наращивая силы и избегая любого влияния или угрозы со стороны некитайских сил. Правда, в течение некоторого времени они сохраняли интерес к политике. Наиболее выдающимся их достижением явилось оказание поддержки доктору Сунь Ятсену в свержении маньчжурской династии Цин и создании республиканской системы правления. Многие исследователи полагают, что Сунь Ятсен активно использовал триады для обеспечения успеха; это вполне обоснованное предположение, особенно если учесть, что в молодости он, по многочисленным свидетельствам, занимал довольно видное место в триаде «Зеленая банда»- «Общество трех гармоний».

Стоит, кстати, вспомнить, что триады, по сути, спасли Сунь Ятсена, когда тот, будучи еще «бунтовщиком», был схвачен в Лондоне агентами императрицы Цы Си и помещен под арест на территории китайского посольства. Ожидалось, что его тайно переправят в Китай для суда и казни. Однако информация об этом дошла до действовавших в Лондоне представителей триад, которые пошли на беспрецедентный шаг – открыто обратились к властям и прессе. В результате разразившегося скандала китайцы были вынуждены выпустить Сунь Ятсена на свободу, и тот спустя десятилетие вернулся в Китай победителем.

Чан Кайши, сменивший Сунь Ятсена на посту руководителя партии Гоминьдан, тоже смог на собственном опыте ощутить их силу. Так, однажды, во время делового визита в Шанхай была похищена его жена. Проблема решилась достаточно быстро – вскоре ему в президентский номер позвонил один из руководителей местной триады, и вежливо объяснил, что супруга находится в полной безопасности, а за безопасность нужно платить. Чан Кайши не стал торговаться, и вскоре его супругу доставили в гостиницу. Помня об этом случае, Чан Кайши пытался использовать силу триад в качестве последнего средства в войне с коммунистами, возглавляемыми Мао Цзэдуном, но было уже поздно. После победы Мао в 1949 г. Чан Кайши и его последователи бежали на Формозу (Тайвань), а те лидеры триад, которые остались на материке, были казнены. Некоторым все же удалось бежать в принадлежавший Португалии Макао и занятый британцами Гонконг, который во второй половине XX века стал базой триад. Представляющие собой множество отдельных группировок (общая численность составляет примерно 1 миллион 200 тысяч человек), сейчас полностью контролируют весь нелегальный бизнес в Китае. В их руках - поставки наркотиков, «черный рынок» валюты, торговля людьми, контрабанда биоресурсов, подпольные публичные дома, торговля оружием и т.д. Но основу бизнеса триад по-прежнему составляет вымогательство – ежемесячно к китайским торговцам в КНР, США, Европе и других регионах мира приходят «налоговые инспектора» триад, которые проверяют документы и забирают причитающиеся им 15 процентов прибыли.

Триады в Китае…

Считается, что агенты мафии давно внедрены в госаппарат и полицию, но при этом триады покупают только мелких чиновников - выхода на большое начальство они не имеют. И если мэр маленького города в провинции может работать на триаду, то на члена ЦК Компартии Китая она, как принято считать, воздействовать не в силах. Хотя периодически за «связи с криминалом» вылетают со своих мест и офицеры полиции, и мелкие чиновники, официальная власть не признает, что триады имеют агентов в ее рядах, а представители самих триад, разумеется, этого благоразумно не подтверждают.

Между тем, проведенное китайским ученым Синь Янем исследование современной организованной преступности в КНР говорит о том, что руководители «организаций мафиозного типа» все активнее внедряются в экономико-хозяйственные структуры и укрепляют коррупционные связи, а преступления в экономической сфере стали более изощренными. При этом участились случаи, когда триады захватывают административную власть низшего уровня (в селах и деревнях, небольших городах), в том числе беря на себя и функции правоохранительных органов.

Главари триад поднимаются на всё более высокие ступени иерархической лестницы государства, становятся депутатами Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) или членами политических консультативных советов в провинциях. Триады чаще вмешиваются в процесс, связанный с должностными перестановками чиновников высокого ранга. Более того, как отмечается в исследовании Синь Яня, некоторые руководители в отдельных районах КНР иногда сами просили лидеров местных ячеек триод взять в свои руки административную власть низшего уровня (например, управления селом). Разумеется, многие начальники на местах обращались к триадам с просьбами о финансовой помощи, сознательно ставя себя в зависимое положение. Как показывают изученные китайскими экспертами уголовные дела, нередки случаи, когда организованные преступные группировки – местные ячейки триад - создавались и возглавлялись бывшими партийными и административными управленцами, высокопоставленными работниками ряда прокуратур и даже действующими представителями ВСНП, секретарями партийных ячеек и руководителями местных органов общественной безопасности.

Структуры триад в последнее время все чаще пытаются «работать» под прикрытием законно функционирующих фирм и предприятий и проникают в экономические сферы деятельности государства. Получая сверхприбыли, триады наладили систему отмывания «грязных денег». В КНР, по оценкам китайских экспертов, ежегодно отмывается около 200 млрд юаней (24,7 млрд дол.). Значительные суммы проходят через подпольные меняльные лавки.

Триады больше действуют в прибрежных провинциях, и особенно в Гонконге. В их руках – поставка героина и опиума, «черный рынок» валюты; переправка проституток в публичные дома; торговля оружием; обеспечение «крыши» для местных бизнесменов. В 2005 году в официальном еженедельнике China News Weekly Review появилась публикация о том, что связи китайской мафии не ограничиваются Гонконгом и Макао, а распространились на крупные промышленные центры КНР, такие, как Гуанчжоу, Тяньцзинь и Шанхай.

Китайские мафиозные структуры следуют в нога в ногу с прогрессом, вызванным к жизни реформами, и широко используют все достижения в своих целях. Учитывая стремительное развитие Интернета, триады организовали онлайновые продажи пиратских аудио- и видеоматериалов и затем расширили сферу криминальной интернет-торговли. Теперь ассортимент товаров включает наркотики, проституток, угнанные автомобили, оружие, подложные документы и даже человеческие органы для трансплантации. Несмотря на то, что власти в КНР пытаются строго контролировать интернет, создав более чем 30-тысячную армию интернет-полицейских, криминальный бизнес в сети процветает, и на смену закрытым сайтам приходят новые.

Триады довольно четко реагируют на изменения тенденций на рынках и на потребительских предпочтениях. В середине 2000-х, в период стремительного роста спроса на топливо, преступные группировки занялись хищениями сырой нефти с нефтепроводов, а годовой объем похищенного, по данным полиции, оценивался более чем в 120 млн долларов. Не меньшее внимание уделяется и изменениям потребительского спроса. Рост доходов в КНР и быстрое формирование «среднего класса» привело к повышению спроса на экзотические дорогие блюда из морепродуктов, в том числе тех, добыча и торговля которыми запрещена. В частности, во взаимодействии с мексиканскими наркокартелями китайские триады наладили поставки в Гонконг сушеных плавательных пузырей тотоабы – находящегося под угрозой исчезновения вида рыбы, который нелегально вылавливается из контрабандно завозится в Гонконг из Северной и Южной Америки. Международная торговля тотоабой официально запрещена, а ее добыча считается незаконной еще с 1975 года, поскольку эта рыба внесена в список редких исчезающих видов. При этом браконьерская добыча тотоабы сопровождается и одновременной нелегальной добычей другого редкого вида – морской свиньи вакита, которые обитают только в Калифорнийском заливе и часто застревают в сетях, установленных для ловли тотоабы.

Как отмечают представители Гринпис, нелегальная добыча и продажа исчезающих видов рыб и морских животных привлекла внимание гонконгских триад и мексиканских наркокартелей, поскольку этот вид подпольного бизнеса приносит ежегодно прибыль в размере сотен миллионов долларов. Плавательный пузырь тотоабы высоко ценится в Гонконге и материковом Китае как деликатес, цена на который достигает 1 млн гонконгских долларов за килограмм. Плавательный пузырь тотоабы содержит ряд довольно редких веществ, используемых в китайской медицине. Кроме того, внутренности рыбы используются для приготовления дорогих деликатесных блюд. В материковом Китае стоимость тарелки супа из тотоабы может достигать $25 000. Несмотря на высокую цену, спрос в КНР намного превышает предложение.

По оценке представителей Гринпис, благодаря активному подключению триад Гонконг стал центром незаконной торговли дикими животными, чему способствует слабость таможенного контроля – сушеные плавательные пузыри тотоабы спокойно провозятся сюда через аэропорт, а потом реализуются на рынках и переправляются в материковый Китай. За два года таможня задержала лишь два плавательных пузыря тотоабы, тогда как проведенная представителями Гринпис в марте-апреле 2015 года неофициальная проверка 70 торговых точек позволила обнаружить 13 случаев продаж этой продукции. При этом ряд торговцев предлагал организовать поставки из Мексики, а некоторые готовы были за дополнительную плату в размере 2000 гонконгских долларов отправить образцы в материковый Китай.

Организованная преступность в Китае, как ни пытались ее уничтожить, пережила и империю, и республику. Как бы ни старались власти в разные времена уничтожить триады, убивая их лидеров, преступные группировки по-прежнему продолжали существовать, лишь усиливая конспирацию. При этом триады, заметно пострадавшие от властей коммунистического Китая, ведут себя довольно лояльно по отношению к органам власти. Более того, некоторые даже называют китайские триады «самой патриотичной мафией в мире». Так, когда Пекин провозгласил 2002 год «годом туризма», триады приняли все меры, чтобы не допустить преступлений в отношении иностранных туристов. Представители триад даже дежурили на улицах, подобно сотрудникам правоохранительных органов. На самом деле, в этом есть вполне ясная логика – чем комфортнее будут чувствовать себя иностранцы в Китае, тем чаще они будут приезжать и тем больше денег заработают китайские магазины, гостиницы и рестораны, ежемесячно отдающие триадам 15 процентов своей прибыли. Этими же соображениями было продиктовано заявление представителей триад, сделанное в разгар вспышки в КНР атипичной пневмонии, о премии в миллион долларов врачу, который сможет найти лекарство от этой болезни. Также триады предложили щедрое финансирование исследовательским центрам, занимавшимся этой проблемой.

Характерной особенностью деятельности триад является то, что основная часть капиталов, заработанных на операциях по всему миру, возвращается в Китай. Собственно, именно поэтому многие исследователи называют триады «мафией патриотов», заявляя, что триады стараются укрепить экономику Китая и хотят, чтобы их страна была богаче. Однако все не столь очевидно.

Основной объем капиталов триад, базировавшихся после 1949 года в Гонконге, на Тайване и разбросавших свои подразделения по всему миру, хлынул в КНР после того, как Пекин в рамках реформ объявил о стратегии масштабного привлечения иностранных инвестиций, в том числе капиталов хуацяо. Пользуясь этим, руководители наиболее крупных и влиятельных триад установили контакты с представителями китайского руководства на всех уровнях, что обеспечило безопасное проникновение их капиталов на материковый Китай, главным образом в его южные провинции. Деньги триад использовались для создания различных прибыльных совместных предприятий, в том числе ночных клубов, гостиниц, ресторанов и казино. При этом во многих случаях с китайской стороны соучредителями этих заведений были региональные представители силовых ведомств КНР, в частности Бюро Министерства общественной безопасности и Народно-освободительной армии Китая. Таким образом, триады могли спокойно отмыть полученные от незаконного бизнеса за рубежом средства и извлечь дополнительную прибыль, тогда как Китай получал необходимые для реформ инвестиции.

… и за его пределами

Со временем, однако, Пекин пришел к выводу, что поддержка со стороны триад становится ненужной и даже обременительной, в связи с чем начался новый виток борьбы с организованной преступностью. В то же время, практически одновременно был выдвинут лозунг «Идти вовне», поощрявший скупку активов за рубежом и создание там новых предприятий. В этих условиях лидеры триад вполне естественно развернули направление своей активности вовне. Используя процессы глобализации, китайские триады захватили лидирующие позиции в организации торговли людьми и налаживании потоков незаконной миграции в ЕС и США, о чем свидетельствуют доклады Европола и Госдепартамента США за 2005-2006 гг.

Так, одна из наиболее известных организаций триад - «14 К», получившая название по своему почтовому адресу (дом 14 по Сигуань баохуалу), заняла ключевые позиции в организации поставок героина в Нидерланды, Великобританию, Канаду и США. Во всех этих странах у нее имеются филиалы. Следователи Канадской королевской конной полиции утверждают, что «14 К» и другие триады имеют постоянных представителей в каждом китайском мало-мальски заметном сообществе по всей Северной Америке, связаны едва ли не со всеми сферами преступной деятельности, способными принести прибыль, - от вымогательства и махинаций с займами до афер с кредитными картами и видеопиратства.

В отличие от других этнических преступных сообществ, которым все равно, кого грабить, триады, работая за рубежом, выбирают в качестве главных источников дохода только китайцев и китайские организации. Хотя в свое время триады, «Коза Ностра» и японская якудза заключили между собой определенные соглашения, триады в наибольшей степени сохранили независимость и закрытость от внешнего мира. Еще одно заметное различие между триадами и мафией касается структуры и дисциплины. Как знает любой, кто посмотрел «Крестного отца» или хоть одну серию «Сопрано», итальянские организованные банды весьма жестко структурированы и управляются твердой рукой, как и любая корпорация (вернее, так было; подробности мы рассмотрим в следующей главе). Перед тем как взяться за любое прибыльное дело, члены мафии должны получить одобрение руководства и заранее согласиться передать ему часть доходов. Небрежность или сознательное невыполнение этих правил могут повлечь за собой самые серьезные кары.

В триадах нет столь суровой дисциплины и полностью отсутствует концепция согласования сверху донизу и передача доли добычи снизу доверху. Вот как один из участников уже упомянутой гонконгской триады «14 К» во время допроса описал положение в своей организации австралийскому парламентскому следователю: «От меня не требовали платить обязательную долю руководству «14 К». В триадах это не принято. Члены триады относятся друг к другу благожелательно, оказывают взаимную поддержку и помощь коллегам по преступным группировкам, но в триадах, как правило, не существует той строгой дисциплинированной организационной структуры, которая имеется в других группировках, например в итальянской мафии. Член триады не обязан получать разрешение от «Головы дракона» своей триады на участие в той или иной преступной акции... С другой стороны, во время... традиционных китайских праздников, таких, как китайский Новый год, члены триады, по обычаю, преподносят подарки своим «старшим братьям» или «дядюшкам», которые часто занимают руководящее положение в триадах».

Можно сказать, что триады действуют «изящнее», чем мафия, зверство которой стало притчей во языцех. Боевики триад могут быть не менее жестокими, но они часто предваряют действия угрозами, выраженными в тонкой или, напротив, весьма прямой форме. Одному гонконгскому бизнесмену, не желавшему считаться с угрозами со стороны триады, прислали отрезанную собачью голову - возможно, боевики сделали это под влиянием знаменитой сцены с лошадиной головой из «Крестного отца». Убили его лишь через несколько дней, после того как он демонстративно проигнорировал и эту угрозу.

Замкнутость особенно затрудняет доступ в триады западным спецслужбам. Китайские сообщества в Северной Америке - самые закрытые из всех этнических групп, они с обоснованной подозрительностью относятся к попыткам посторонних получить доступ к их культуре. В результате, чтобы проникнуть к главарям триады, необходимо преодолеть два оборонительных заслона: общекультурный барьер, которым все китайцы отгораживаются от иностранцев, и завесу тайны, защищающую триады как таковые.

Еще одно осложнение для правоохранительных органов представляет умение подкупом или угрозой компрометации держать под контролем местную полицию. На протяжении многих лет до передачи Гонконга в состав Китая (1997 г.), в Королевской полиции Гонконга не имелось эффективного криминального подразделения, и, по-видимому, влиятельность триад и размах их деятельности в колонии сильно преуменьшались. Лишь детальное расследование, проведенное в 1983 г., показало истинный масштаб тайных преступных групп. Тогда же стало известно и о колоссальной коррупции в КПГ, в частности, о том, что полицейская верхушка на протяжении многих лет покрывала торговлю наркотиками, осуществлявшуюся триадами. Многие полицейские чины изрядно разбогатели благодаря связям с триадами, и, согласно источникам в полиции, немало из них перед тем, как Гонконг стал частью коммунистического Китая в 1997 г., эмигрировали в Великобританию и Канаду, где благодаря накопленному состоянию благополучно осели и превратились в добропорядочных богатых бизнесменов.

Присоединение к материковому Китаю в июле 1997 г. вызвало также массовый отъезд за границу членов триады, опасавшихся неизбежных репрессий, однако многочисленные обозреватели, представляющие себе уровень коррупции при коммунистическом режиме, уверены, что за прошедшее с тех пор время триады восстановили прежнее влияние. Возможно, что гонконгские триады в настоящее время в той или иной степени попали под контроль Пекина, но сейчас их влияние, хотя и в разной степени, распространяется на весь мир. В Великобритании Национальная криминальная полиция провела расследование активности триад в стране, проходившее под незатейливым кодовым названием «Палочки для еды». Составленный в 1996 г. отчет НКП сообщал, что в Великобритании действовали четыре триады, из которых ни одна не управлялась из Гонконга; следовательно, эти группы не являлись частью международного преступного сообщества. Жертвами триад в основном были китайские иммигранты, занимавшиеся мелким бизнесом; они, как правило, не сообщали о преступлениях британским властям. Расследование также выяснило, что триады не играют существенной роли в торговле наркотиками-в отличие от ситуации, сложившейся в Австралии Канаде и США.

В 1988 г. в результате расследования, проведенного австралийским правительством, выяснилось, что 85 - 95 % всего героина, поступающего в эту страну, ввозится китайскими триадами. Однако через десять лет аналогичное расследование, проведенное американцами, показало, что доля триад заметно уменьшилась в результате конкуренции со стороны преступных организаций стран Юго-Восточной Азии, прежде всего Вьетнама, Камбоджи, Бирмы (Мьянмы) и Филиппин.

В 1970-х и 1980-х гг. наиболее высококачественный героин, поступавший в Северную Америку, производился в Турции, обрабатывался в Марселе, откуда попадал в США (знаменитая «Французская сеть»); все это происходило под управлением мафии. Эмиграция лидеров триады из Гонконга в 1990-х гг. позволила китайцам частично перехватить контроль за наркосетями. Триады нашли пути в обход Марселя, через который прежде проходила основная часть зелья. Теперь маршруты пролегают или через Амстердам, или непосредственно в Торонто, Монреаль и Ванкувер, а оттуда на основной рынок - в США. Большинство исследователей рассматривает в качестве первичного источника наркотиков триаду «14 К».

В Японии китайские триады даже немного потеснили якудза, поставив под свой контроль две трети героиновой торговли. По оценкам американских экспертов, китайские мафиозные структуры глубоко проникли в легальную и теневую экономику Соединенных Штатов, опережая колумбийские картели. В Италии в 2006 году правоохранительные органы проводили крупное расследование связей китайских триад с итальянской мафией, в ходе которого были выявлены инвестиции криминальных денег в недвижимость и торговлю в Милане, а в Риме следователи нашли подставные фирмы и банки, в которых отмывались деньги. В поле зрения итальянской полиции попали 22 тысячи китайцев, было заведено 250 уголовных дел на членов триад.

Китайская организованная преступность также показала, что она вполне способна провоцировать мировые экономические кризисы и влиять на конъюнктуру цен на рынке. Так, в 2005 году мировой рынок меди оказался на грани катастрофы из-за грандиозного мошенничества на Лондонской бирже металлов. Тогда работающий на триады и хорошо известный в деловых кругах трейдер Лю Юлбин продал на бирже 200 тыс. тонн меди, действуя от имени китайской государственной корпорации State Reserve Bureau. После продажи несуществующей меди трейдер исчез, а когда в результате скандала мировые цены на медь достигли исторического рекорда.

Разумеется, экспансия китайских триад не могла миновать и Россию. Как отмечал известный специалист по транснациональной преступности Виталий Номоконов, на Дальнем Востоке эти процессы характеризовались интенсивной интеграцией российских и китайских мафиозных структур. Например, в Уссурийске представители триад строили взаимоотношения с местными лидерами криминального мира на сугубо деловой основе. Так, представители российских организованных преступных группировок помогали китайцам скупать здесь металл и переправлять его за границу. Кроме того, российские «коллеги» создавали транспортные фирмы, услугами которых пользовались представители китайских преступных сообществ, а также предоставляли им склады для хранения товара, в том числе и контрабандного.

Еще одной характерной особенностью деятельности китайских триад в России является активное создание ими компаний, регистрируемых на подставных лиц – граждан РФ. Многие из этих фирм создаются для проведения разовых сделок, например, для продажи какой-либо контрафактной продукции целью ее легализации, обналичивания или перевода за границу средств и т.п. Тысячи таких компаний были зарегистрированы в Читинской и Новосибирской областях, в основном, для вывоза в КНР стратегического сырья.

Хотя в последнее время о триадах в России почти ничего не говорят, это совсем не означает, что их нет и они здесь не работают. Просто многие их прежние партнеры из числа криминальных авторитетов теперь стали известными бизнесменами, общественными деятелями и депутатами разных уровней, легализовав часть своего бизнеса. Точно так же и с триадами – они по-прежнему снимают «сливки» с работающих в России китайских фирм, организуют поставки леса, биоресурсов, сырья и т.п., попутно контролируя значительную часть китайского турпотока, направляя его в свои гостиницы, рестораны и кафе.

Триады – часть китайской истории и часть современного глобального мира. Они обладают исключительной способностью к выживанию, выработанной за тысячелетия, которая заставляет их меняться сообразно изменяющимся условиям. Но в основе этого выживания – следование традициям, без которых триады были бы рядовым этническим преступным сообществом, а не криминально-историческим феноменом.

Справка:

Структура и обычаи триад

Привыкшие к скрытному образу жизни, члены триад до сих пор используют свой сленг, тайные рукопожатия, жесты и знаки, а также числовые коды для обозначения званий и должностей в иерархии группировки (они происходят от традиционной китайской нумерологии, основанной на «Книге перемен»).

Иерархия триад проста, но нарочито запутанна. «489» означает «мастер горы», «голова дракона» или «владыка воскурения» (то есть лидер клана). Это число состоит из иероглифов, означающих «21» (4+8+9), что в свою очередь представляет собой производное двух чисел: «3» (создание) умноженное на «7» (смерть) равно «21» (возрождение). «438» означает «управитель» (заместитель лидера, или оперативный командир, или церемониймейстер). Сумма составляющих это число цифр равна 15, а число «15» у каждого суеверного китайца вызывает благоговейное почтение, потому что встреча с ним, включая различные комбинации, сулит большую удачу. «432» - «соломенные сандалии» (то есть связной между различными подразделениями клана), «426» - «красный шест» (то есть командир боевиков или исполнитель силовых решений), «415» - «веер из белой бумаги» (то есть финансовый советник или администратор), «49» - рядовой член. Это число также имеет свое значение. Оно раскладывается на «4» и «9». Их производное «36» означает число клятв, произносимых при вступлении в триаду. Не случайно и то, что все коды начинаются с цифры «4», ведь по древнему китайскому поверью мир окружен четырьмя морями. Числом «25» члены триад обозначают полицейского агента, внедренного в группировку, предателя или шпиона другой банды.

По другим данным, «желтый дракон» (лидер) ведает общим руководством и стратегией триады, «белый бумажный веер» отвечает за воспитание и контрразведку, а также за общие вопросы и финансы, «соломенные сандалии» (он же «сандаловая палочка») - за контакты с другими тайными обществами, «красный шест» (он же «красный жезл» или «красный посох») - за защиту и силовые операции, в том числе разборки с конкурентами и ликвидацию предателей, а прозвищем «монах» обозначают рядовых членов.

В структуре каждой триады имеются отделы (или направления) защиты, информации, связи, вербовки и воспитания, каждый из которых возглавляет заместитель главаря или очень авторитетный гангстер. Например, отдел информации занимается разведкой и контрразведкой, в том числе в среде конкурентов и полиции; отдел вербовки работает в школах и вузах, а также ищет информаторов среди рикш, таксистов, официантов, уличных торговцев и проституток. Члены триад связаны между собой сложной системой ритуалов, клятв, паролей и даже церемониальным смешением крови. Они безошибочно узнают друг друга по многим условным сигналам, невидимым для посторонних: порядку расставленной на столе посуды, особой манере держать палочки и чайные чашки во время еды или по вопросам-загадкам. Например, на вопрос «Сколько будет трижды восемь?» член триады ответит: «Двадцать один», так как знает, что иероглиф «хань» (китайское название триады) состоит из трех частей, обозначенных цифрами «3», «8» и «21».

Посвящение

Некоторые триады Гонконга до сих пор придерживаются традиции торжественного посвящения новичков в своё братство. Вот как описана эта церемония в книге Всеволода Калинина «Золотая орхидея»:

Для вступления в «братство» нужно не только заручиться рекомендацией члена триады со стажем, но и пройти подготовительный период, во время которого новичка подвергают суровым и опасным испытаниям, включая его в проводимые гангстерами операции. Кроме того, «новобранцы» изучают историю и обряды тайного общества, секретные сигналы жестами и пальцами, словесные пароли. К моменту вступления необходимо наизусть выучить 21 правило дисциплинарного кодекса и 10 пунктов наказаний за нарушение его, а также 36 клятв. В ходе мистического ритуала предстоит дать правильные ответы на вопросы в форме иносказаний или загадок. В церемонии принимают участие Шан Цю (Владыка воскурения) и Хань Цю (Управитель). Проход Горы ножей - так называется начальная стадия ритуала. Управитель записывает имена, адреса, возраст вступающих. Они платят небольшие взносы. Владыка воскурения зажигает пахучие палочки перед кумирней и объявляет: «Братство Хань будет жить миллионы лет». Затем он читает длинную поэму о подвигах предков, о сердечном союзе братьев, о процветании триады, после чего растолковывает 24-ю клятву из тех 36, которые будут произнесены позже. В пункте 24 говорится о том, что новый член общества может подняться на иерархическую ступеньку не раньше, чем через три года. Далее новичкам предстоит пройти через трое ворот, у каждых из которых стоит по двое высокопоставленных членов общества. Стражи плашмя ударяют их по спинам мечами и вопрошают каждого: «Что тверже: меч или твоя шея?» «Моя шея», - следует ответ, означающий, что даже под угрозой смерти тайны общества не будут раскрыты. Потом «новобранцы» произносят все 36 клятв, и с последними словами каждый из них втыкает тлеющий конец палочки в пол, показывая тем самым, что также исчезнет огонек его жизни в случае нарушения клятвы. На следующей стадии посвящения много времени отводится проверке знаний тайных сигналов, паролей. Затем слово берет третий по рангу руководитель - Красный посох - блюститель порядка и дисциплины, исполнитель приговоров. Новички, оставаясь на коленях, протягивают левые руки ладонями вверх. Красный посох прокалывает иглой с толстой красной ниткой средние пальцы, из которых сочится кровь. Её добавляют к смеси в кубке, разливают по чашечкам и каждому дают выпить. С этого момента новички считаются принятыми в скрепленное клятвой на крови братство, от уз которого может избавить только смерть. Церемониальные предметы и разнообразные сооружения предают огню, чтобы все осталось тайной. Начинается празднование, которое оплачивают вступившие в триаду.

Чем больше триады удаляются от культурных и политических целей в сторону преступной деятельности, тем изощреннее становятся их тайные ритуалы, в которые добавляются новые сложные церемонии. Суть процедуры посвящения по-прежнему сохраняется той же, какой она дошла из глубины веков, однако благодаря наличию множества сложных процедур весь процесс может занимать до восьми часов. Среди обрядов посвящения можно выделить «Прохождение через гору мечей», во время которого кандидат медленно проходит под острыми тяжелыми мечами, ненадежно висящими над самой головой.

Вновь принятых членов триады обучают секретным рукопожатиям и различным сигналам, давным-давно являющимся одной из непременных черт существования общества. Как человек держит палочки во время еды, сколькими пальцами поднимает бокал при питье - все это содержит важную информацию для членов триады. Кодовые фразы используются для передачи сведений, которые не должны стать достоянием непосвященных. Королевской канадской конной полиции, сумевшей внедриться в триады и собрать о них больше информации, чем любая другая полиция западных стран, удалось установить, что, например, слова «кусать облака» означали «курить опиум», а «черной собакой» называли огнестрельное оружие. (Прошедшее время употреблено здесь сознательно, поскольку маловероятно, чтобы после опубликования в 1987 г. в «Бюллетене КККП» и перепечатки в нескольких других изданиях свода жаргона триад, те же слова до сих пор сохранили прежнее значение).

Посвящение в наиболее могущественные триады может включить церемониал обезглавливания живой курицы. Кровь еще трепещущей птицы наливается в бокал, смешивается с кровью новичков, разбавляется изрядной дозой вина, после чего все присутствующие отпивают по глотку этой смеси. Затем пустой бокал разбивают, показывая тем самым, какая судьба ожидает любого, кто попытается обмануть триаду.

Татуировки

Так же, как и в других криминальных сообществах, в триадах большое значение имеют татуировки (они могут изображаться как в виде рисунков, так и в виде обозначающего их иероглифа). Например, дракон обозначает процветание, благородство и власть; змея - мудрость, прозорливость и волю; черепаха - долголетие; ель - терпение и избранность; сосна (эмблема Конфуция) - долголетие, мужество, верность и стойкость; слива - долголетие, чистоту, силу, стойкость и отшельничество; вишня - мужество и надежду; олива - покой, стойкость и щедрость; апельсин - бессмертие и удачу; клевер - триаду; орхидея - совершенство, гармонию и изысканность; лотос - богатство, благородство и верность; пион - мужское начало, славу, удачу и богатство; бархатцы - долголетие; магнолия - самоуважение; подорожник - самообразование.

История китайских триад насчитывает без малого 2500 лет. Триада – это традиционная форма преступного сообщества, которая существует в Китае со II века до н. э. и до наших дней. Впервые упоминания о триадах в китайской летописи появились в период царствования императора Цинь Ши-хуанди (221-210 гг. до н. э.), когда маленькие группировки пиратов и работорговцев решили объединиться в три больших сообщества под названием “Тень лотоса”.

По мнению исследователей, свое название мафия Поднебесной заимствовала из священного символа китайского общества “небо, земля, человек”, образующих символический треугольник. Окончательно за китайскими триадами это название закрепилось лишь в XVII веке. Согласно некоторым дошедшим до наших дней письменным манускриптам, в 1644 году всадники-кочевники маньчжурской династии Цин захватили Китай и разрушили знаменитый своими боевыми искусствами монастырь Шаолинь. В живых остались лишь трое монахов, ушедших за провизией. Вернувшись, троица увидела только пылающие руины да мертвые тела товарищей. Эти-то три монаха и основали первую “триаду” – “Союз Земли, Человека и Неба во имя справедливости”.

Боевые ячейки нового тайного общества охватили страну, а все лавочники отчисляли ему налог, на который покупалось оружие для отрядов партизан “триады”, сражавшихся с маньчжурами-захватчиками. После того, как монахи умерли, их последователи получили власть над организацией, скрепленной железной дисциплиной, беспрекословным повиновением и сторонниками, готовыми выполнить любой приказ. Однако новые лидеры “триады” вместо партизанской войны предпочли заняться работорговлей, пиратством, нелегальной добычей золота и рэкетом, мотивируя это тем, что финансовых средств, добываемых обществом, недостаточно для борьбы с маньчжурами. Вот именно тогда “триада” и стала мафией.

Сегодня китайские банды, “тонги” (организованные группировки США, состоящие в основном из этнических китайцев и эмигрантов из КНР) и “триады” занимают второе место среди преступных групп мира по количеству совершенных преступлений после итальянской мафии. Они базируются в самом Китае, Гонконге, Тайване и других местах Юго-Восточной Азии. “Триады” имеют разветвленную систему в Западной Европе, в китайских общинах Северной Америки и на Дальнем Востоке России.

Согласно некоторым оценкам, сегодня в Гонконге насчитывается около 160 000 членов “триад”, относящихся к 50 различным организациям. В самом Китае действуют тысячи отдельных группировок (их общая численность составляет 1 миллион 200 тысяч человек), которые сегодня полностью контролируют весь нелегальный бизнес в стране.

По мнению экспертов, в последние десятилетия китайские “триады” значительно усилили свои ряды. Со второй половины 80-х годов в среде этнической китайской организованной преступности наблюдается высокий рост числа сплоченных, высокоорганизованных формирований подпольного типа, не допускающих постороннего внедрения.

Близкой к китайским “триадам” по модели организации является вьетнамская мафия, получившая прозвище “змея”. По структуре она действительно напоминает змею, поскольку принцип транснациональной деятельности таков: сначала появляется “голова”, устанавливающая контакты с властными национальными структурами, затем уже медленно подтягиваются основные силы – бесконечное “тело” змеи. Внутри же группировки установлена жесткая иерархия, железная дисциплина и тотальный контроль за каждым членом сообщества. Современные триады имеют в основном транснациональный характер деятельности, они тесно связаны с этническими диаспорами эмигрантов в европейских, азиатских и американских странах. Например, в Соединенных Штатах активно действуют китайские “тонги” и смешанные китайско-вьетнамские группы.

Традиционно модель организации триад представляет собой жестко централизованную иерархию с шестью основными позициями:

Первую позицию занимает лидер “сан шу”, известный также как “лунг тао” (голова дракона) или “тай ло” (большой брат). В его подчинении находится четыре ранга руководителей, отвечающих за различные конкретные аспекты деятельности организации, и рядовые члены.

На второй позиции находятся руководители отдельных организаций или целого их ряда, входящих в триаду, называемые “фу шан шу”, и специальный человек “синг фунг”, который руководит вербовкой новых членов.

Третью позицию занимают инфорсеры, боевики – “хунг кван”, возглавляющие оперативно действующие группы триад.

Существует специальная должность для осуществления взаимосвязи с другими преступными сообществами и организациями – “шо хай”, а также эксперт по административным и финансовым вопросам “пак тсе син”, находящиеся соответственно на пятой и четвертой позициях.

В самом низу, на шестой позиции, находятся простые члены, или солдаты – “сей коу джай”.

Иерархический авторитарный стиль организации подчеркивает следующий факт. Все должности в китайских “триадах” принято обозначать определенными цифрами. Лица, занимающие значительные позиции в этой преступной организации, обозначаются трехзначной цифрой, начинающейся с 4, что соответствует старинной китайской легенде о том, что мир окружают четыре моря.

Так, лидер “сан шу”, возглавляющий общество триад в отдельном городе или на географической территории, называется “489″;
инфорсеры “хунг кван” – 426; “шо хай”,
ответственный за связи с другими преступными группами – 432; а
дминистративный и финансовый эксперт – 415.
Простые члены, не имеющие рангов, называются двузначным номером “49″.

Руководящая верхушка является своеобразным “мозговым центром”, определяющим направление и характер деятельности “триад”. По сути последние представляют собой феодально-патронимические организации, главари которых обладают неограниченной верховной властью. Относительно крупные организации делятся на отдельные отряды, имеющие свои собственные наименования.

Каждый из членов такого братства, в зависимости от возраста, принадлежит либо к большому, либо к малому отряду и подчиняется распоряжениям и приказам своего командира. При определении модели организации транснациональной преступной деятельности китайских “триад”, несомненно, можно сделать вывод о корпоративном характере структуры этих организаций. Об этом свидетельствует их иерархическое построение при централизации руководящих полномочий на вершине.

Между тем, юристы-практики и аналитики до сих пор не могут прийти к единому мнению относительно степени организованности “триад”. Происходит это потому, что при наличии строго формализованной структуры руководящего уровня исполнительные звенья, осуществляющие непосредственную преступную деятельность, действуют в рамках гибкой сетевой системы, которая может меняться в зависимости от той или иной проводимой преступной операции.

Поэтому, пожалуй, правильнее всего было бы сказать, что они похожи на ассоциации выпускников колледжей. Членство в “триаде” означает выражение определенной степени доверия, и ее члены образуют единый рабочий коллектив, призванный оказывать помощь другим членам, пусть даже незнакомым. Поэтому, хотя “триады” и имеют определенную формальную структуру, значительная часть их преступной деятельности, как правило, осуществляется теми членами, которые привлекаются для каждого отдельного случая в рамках гибкой сетевой системы, которая может меняться по необходимости. “Триады” занимаются многими видами транснациональной преступной деятельности, включая вымогательство, незаконный оборот наркотиков, нелегальную миграцию, проституцию, игорный бизнес, торговлю оружием, рэкет и “крышевание” местных бизнесменов.

Как свидетельствуют сотрудники правоохранительных органов КНР, “триады” ведут свой бизнес и бухчет весьма сурово. Так, в конце каждого месяца к китайским торговцам приходят налоговые инспектора “триад”, которые проверяют документы о прибыли, дабы забрать причитающиеся мафии 15 процентов. При малейшей попытке обмануть “триаду” немедленно следует жестокое наказание. В ту же ночь вздумавший провести бизнесмен будет убит, а его магазин – сожжен.

Сегодня китайские “триады” являются одними из крупных поставщиков героина в США и Западную Европу. По различным данным, по каналам китайских “триад” проходит 1/4 часть наркооборота на азиатском континенте. Однако еще одно парадоксальное явление в истории китайской оргпреступности заключается в том, что “триады” давно стали частью криминальной России – мафия из Китая контролирует вывоз за границу вырубаемого в Приморье леса, держит “крышу” над российскими проститутками в Гонконге и Макао, переправляет на территорию РФ десятки тысяч нелегалов.

История взаимоотношений между государством и организованной преступностью в Китае складывалась весьма своеобразно и необычно. Как известно, власть в “триадах” почти всегда переходит от отца к сыну, поэтому сейчас в Китае существуют две мафиозные династии (“14К” и “Зеленый дракон”), зародившиеся еще в правление первого императора Китая Цинь Шихуанди.

Не редкость, когда во главе “триад” вставали и дочери боссов мафии, включая знаменитую капитаншу пиратов, мадам Лили Вонг, которая после Второй мировой войны с помощью флотилий боевых катеров под командованием наемников из бывших офицеров СС на протяжении почти целого десятилетия разоряла все малайское побережье.

При этом история знает и другие примеры, когда китайские мафиози выступали на стороне народа. Например, в период освободительной борьбы против японских захватчиков. Историки отмечают такой поразительный исторический факт, “триады” существуют столько же, сколько существует сам Китай.

Тиранам-императорам не удалось уничтожить “триады” в течении двух тысячелетий. А жесткой авторитарной власти КНР на протяжении последних 50 лет не удалось даже слегка пошатнуть могущество мафии. Впрочем, такие попытки китайскими товарищами все же предпринимались. В самом начале правления Мао Цзэдуна китайские коммунисты постановили проблему решить радикально – расстреляли лидеров основных мафиозных групп.

Однако репрессии не помогли. Во главе банд тут же встали их сыновья. Не успели их поставить к стенке, как места заняли их братья: оказалось, что всю мафию не перестреляешь. Таким образом, у “триад” за сотни лет их существования накоплен уникальный опыт противостояния органам правопорядка. По мнению многих ветеранов китайской полиции, если даже пересажать всех их лидеров в тюрьму – ни один винтик в механизме “триады” не даст сбоя.

Ныне на улицах Пекина и других городов нередко можно встретить атлетически сложенных молодых людей с пустым взглядом и цветными татуировками на руках с изображением черепа, дракона и кобры. Это представители современных “триад” Китая, которые наряду с полицией следят за порядком на городских улицах. Такая заинтересованность “триад” в соблюдении правопорядка объясняется тем фактом, что сегодня элита китайской мафии внимательно следит за политикой китайского руководства и в чем-то (как парадоксально это ни звучит) поддерживает ее. Например, “триады” никогда не грабят иностранных туристов в Китае, потому что начиная с 2002 года КНР была провозглашена страной “мирового туризма” – чем больше приезжает туристов, тем больше денег можно выжать с владельцев сувенирных лавок и ресторанов.

Один из жизненных принципов китайцев гласит: “Не торопись, сядь и подумай”. Китайская мафия все продумывает и планирует на много лет вперед, она не живет сегодняшним днем. Учредив фирму, основав ресторан, открыв магазин, мафиози не собираются получать бешеную прибыль через месяц: этого ждут годами. Нет смысла куда-то торопиться, если начатое дело верное. Именно терпением “триады” отличаются от нынешних “теневых воротил” СНГ, которым обычно надо всё и сразу.

Ко всему прочему, “триады”, как ни парадоксально стараются укрепить экономику Китая. В отличие от российских “солнцевских” или “подольских” ОПГ, отмывающих деньги в офшорах на Кипре, китайские мафиози даже валюту, “зарабатываемую” в США на продаже героина, переводят обратно в КНР. Доллары, получаемые от рэкета владельцев китайских ресторанов в Европе, от контрабанды оружия в Африку, от деятельности пиратов в южных морях – тоже перевозятся курьерами в Китай: на счета в Швейцарии их класть не принято. Просто китайские преступники хотят, чтобы их страна была богаче.

Считается, что агенты мафии давно внедрены в госаппарат и полицию. Но в то же время “триады” покупают только мелких чиновников – выхода на большое начальство они не имеют. По признанию самих лидеров, если китайская мафия может сегодня купить мэра маленького провинциального города и заставить его работать на “триаду”, то на члена ЦК Компартии Китая она воздействовать не в силах. И хотя периодически за “связи с криминалом” вылетают со своих мест и офицеры полиции, и мелкие чиновники, официальная власть не признает, что “триады” имеют агентов в ее рядах, а мафия этого благоразумно не подтверждает. Ясно одно -организованная мафия в Китае, как ни пытались ее уничтожить, пережила и империю, и республику. Не стоит сомневаться – если надо, она переживет и коммунистов.

При всей своей закрытости триады являются старейшей в мире преступной организацией – им уже более 2500 лет: первые упоминания о них появились в китайских летописях в период царствования императора Цинь Ши Хуанди (221–210 гг. до н. э.). Но собственно триадами они стали называться гораздо позднее.

Эволюция триад: от национально-освободительного движения до преступного сообщества

Первые достоверные сведения о триадах относятся к 1644 г., когда был свергнут последний император династии Мин и власть перешла к маньчжурской династии Цин. Группа из 133 буддийских монахов, поклявшихся на крови восстановить династию Мин, много лет вела партизанскую войну против маньчжурских завоевателей, но так и не добилась успеха. В 1674 г. все бойцы, кроме пяти человек, были схвачены и жестоко казнены, а монастырь, служивший их опорной базой, разрушен.

Эти пятеро уцелевших монахов (их члены триад называют отцами-основателями или Пятью предками, и их имена всегда носят пять главных руководителей в любом ее звене) и создали тайное общество, целью которого являлось свержение маньчжуров. Девиз «Свергнем Цин, восстановим Мин» (Фань Цин, Фу Мин) до сих пор торжественно произносится на собраниях триад как дань традициям, хотя он уже давно потерял всякий смысл.

В качестве эмблемы созданной пятью монахами организации был выбран треугольник, стороны которого символизировали небо, землю и человека - основные элементы китайской вселенной. Но не только это послужило причиной для выбора треугольника. В китайской культуре весьма развита нумерологическая традиция и цифра 3, как считается, обладает особыми свойствами особенно в том, что связано с криминальной деятельностью. (Например, при вымогательстве норма часто рассчитывается исходя из трех.) Хотя пять уцелевших монахов, известных сегодня как Пять Предков, дали своей организации имя «Хун Мун» (такое название принято в российской историографии, хотя в оригинале оно звучит «Хун Мэнь»), или общество Земли и Неба (Тяньдихуэй), на Западе ее лучше знают в связи с упомянутым символом. Таким образом, термин «триада» используется почти исключительно жителями Запада. Коренные китайцы обычно называют эту организацию «Хейшехуэй» - черное общество.

Хотя «Хун Мун» и не удалось свергнуть маньчжурскую династию, организация существовала много лет. Объединившись с созданным ранее «Белым лотосом», она постоянно тревожила императорские силы и неоднократно подвигала население к восстаниям. Согласно принципам буддизма, члены организации должны были уважать права и разделять чаяния крестьян; эта тактика была с огромным успехом использована почти через 300 лет коммунистами под руководством Мао Цзэдуна. Тогда же получил широкое распространение тезис о том, что «армии защищают императора, а тайные общества защищают людей».

Триады обладали силой и влиянием, хотя им так и не удалось осуществить изначальную цель - свергнуть маньчжурскую династию Цин, никогда не пользовавшуюся народной любовью из-за жестокого, репрессивного характера власти. Устойчивый положительный образ этой организации сохранялся вплоть до 1842 г. и установления британского владычества в Гонконге. Хотя триады оставались сосредоточенными на политических и культурных целях, Великобританию беспокоило их присутствие, вследствие чего они были объявлены «несовместимыми с поддержанием порядка» и обвинены в создании предпосылок для совершения преступлений и укрывательстве преступников. Следуя примеру империалистических властей в Китае, британские власти объявили преступлением не только фактическую принадлежность к триаде, но даже намерение присоединиться к ней. Наказание - до трех лет тюрьмы. Если на этом этапе у триад и не было явных криминальных целей, подобное отношение, несомненно, подтолкнуло их в этом направлении.

В 1848 г. «Хун Мун» объединился с новым тайным обществом, возникшим в Кантонской области, - «Воинами Бога». Совместными усилиями они организовали восстания тайпинов. Был осажден Кантон, восстание перекинулось на Шанхай и другие города. На этот момент ритуалы триады все еще были направлены на подчеркивание положительного образа организации. Было провозглашено новое государство Тайпин тянго - Небесное государство великого благоденствия. К тому времени Китай превратился в полуколонию Великобритании, Соединенных Штатов и Франции, и триады являли собой единственную силу, оказывавшую организованное сопротивление иностранной эксплуатации и притеснениям.

Зато «Боксерское восстание» 1900 г. ознаменовало собой преобразование триад в организации, преследующие исключительно криминальные цели. Восстание, получившее свое название потому, что его возглавляло тайное общество «Кулак во имя справедливости и согласия» (Ихэтуань), было направлено на вытеснение иностранцев из страны путем убийств и запугивания, направленного прежде всего против поселений и миссий, расположенных в Пекине и Шанхае. Когда оказавшиеся в самой настоящей осаде дипломаты и торговые представители обратились к своим правительствам за помощью, восемь стран направили в Китай экспедиционные силы.

Двухтысячный сводный отряд, в который входили солдаты из Великобритании, Германии, России, Франции, Соединенных Штатов, Японии, Италии и Австрии под общим командованием британского адмирала сэра Эдварда Сеймура высадился в июне 1900 г. Сильное сопротивление со стороны восставших и императорских китайских войск заставило Сеймура отступать и вызывать подкрепление. В августе численность его сил выросла сразу на 20 000 человек. После захвата Тяньцзиня иностранные армии начали с боями продвигаться к Пекину и достигли столицы 14 августа.

На протяжении нескольких следующих месяцев силы вторжения продолжали увеличиваться. В конце концов они захватили Пекин и ринулись в провинции преследовать мятежников. В феврале 1901 г. китайские власти были вынуждены запретить общество «Ихэтуань», а 7 сентября того же года подписали «Заключительный (или «Боксерский») протокол», что явилось официальным окончанием восстания. Страна оказалась полностью деморализована, по престижу власти был нанесен сокрушительный удар, но императорскому правительству пришлось пойти на еще большие унижения, разрешив иностранцам консолидировать свои интересы и продолжать эксплуатацию народа и ресурсов страны. Последствия восстания продолжали сказываться на протяжении всего XX века.

С этого момента стало совершенно ясно, что триады не смогут оказывать сколько-нибудь заметного влияния на формирование и осуществление национальных интересов Китая. «Боксеры», представлявшие собой такое же тайное общество, не только не смогли защитить нацию, но оказались разгромлены, а иностранные враги Китая расположились по всей стране, вооруженные до зубов и полные решимости жестоко подавлять любое внутреннее сопротивление.

И тогда деятельность тайных обществ обратилась внутрь страны. Раз они были не в состоянии скинуть иностранный гнет, значит, придется заняться эксплуатацией сограждан, наращивая силы и избегая любого влияния или угрозы со стороны некитайских сил. Правда, в течение некоторого времени они сохраняли интерес к политике. Наиболее выдающимся их достижением явилось оказание поддержки доктору Сунь Ятсену в свержении маньчжурской династии Цин и создании республиканской системы правления. Многие исследователи полагают, что Сунь Ятсен активно использовал триады для обеспечения успеха; это вполне обоснованное предположение, особенно если учесть, что в молодости он, по многочисленным свидетельствам, занимал довольно видное место в триаде «Зеленая банда»- «Общество трех гармоний».

Стоит, кстати, вспомнить, что триады, по сути, спасли Сунь Ятсена, когда тот, будучи еще «бунтовщиком», был схвачен в Лондоне агентами императрицы Цы Си и помещен под арест на территории китайского посольства. Ожидалось, что его тайно переправят в Китай для суда и казни. Однако информация об этом дошла до действовавших в Лондоне представителей триад, которые пошли на беспрецедентный шаг – открыто обратились к властям и прессе. В результате разразившегося скандала китайцы были вынуждены выпустить Сунь Ятсена на свободу, и тот спустя десятилетие вернулся в Китай победителем.

Чан Кайши, сменивший Сунь Ятсена на посту руководителя партии Гоминьдан, тоже смог на собственном опыте ощутить их силу. Так, однажды, во время делового визита в Шанхай была похищена его жена. Проблема решилась достаточно быстро – вскоре ему в президентский номер позвонил один из руководителей местной триады, и вежливо объяснил, что супруга находится в полной безопасности, а за безопасность нужно платить. Чан Кайши не стал торговаться, и вскоре его супругу доставили в гостиницу. Помня об этом случае, Чан Кайши пытался использовать силу триад в качестве последнего средства в войне с коммунистами, возглавляемыми Мао Цзэдуном, но было уже поздно. После победы Мао в 1949 г. Чан Кайши и его последователи бежали на Формозу (Тайвань), а те лидеры триад, которые остались на материке, были казнены. Некоторым все же удалось бежать в принадлежавший Португалии Макао и занятый британцами Гонконг, который во второй половине XX века стал базой триад. Представляющие собой множество отдельных группировок (общая численность составляет примерно 1 миллион 200 тысяч человек), сейчас полностью контролируют весь нелегальный бизнес в Китае. В их руках - поставки наркотиков, «черный рынок» валюты, торговля людьми, контрабанда биоресурсов, подпольные публичные дома, торговля оружием и т.д. Но основу бизнеса триад по-прежнему составляет вымогательство – ежемесячно к китайским торговцам в КНР, США, Европе и других регионах мира приходят «налоговые инспектора» триад, которые проверяют документы и забирают причитающиеся им 15 процентов прибыли.

Триады в Китае…

Считается, что агенты мафии давно внедрены в госаппарат и полицию, но при этом триады покупают только мелких чиновников - выхода на большое начальство они не имеют. И если мэр маленького города в провинции может работать на триаду, то на члена ЦК Компартии Китая она, как принято считать, воздействовать не в силах. Хотя периодически за «связи с криминалом» вылетают со своих мест и офицеры полиции, и мелкие чиновники, официальная власть не признает, что триады имеют агентов в ее рядах, а представители самих триад, разумеется, этого благоразумно не подтверждают.

Между тем, проведенное китайским ученым Синь Янем исследование современной организованной преступности в КНР говорит о том, что руководители «организаций мафиозного типа» все активнее внедряются в экономико-хозяйственные структуры и укрепляют коррупционные связи, а преступления в экономической сфере стали более изощренными. При этом участились случаи, когда триады захватывают административную власть низшего уровня (в селах и деревнях, небольших городах), в том числе беря на себя и функции правоохранительных органов.

Главари триад поднимаются на всё более высокие ступени иерархической лестницы государства, становятся депутатами Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) или членами политических консультативных советов в провинциях. Триады чаще вмешиваются в процесс, связанный с должностными перестановками чиновников высокого ранга. Более того, как отмечается в исследовании Синь Яня, некоторые руководители в отдельных районах КНР иногда сами просили лидеров местных ячеек триод взять в свои руки административную власть низшего уровня (например, управления селом). Разумеется, многие начальники на местах обращались к триадам с просьбами о финансовой помощи, сознательно ставя себя в зависимое положение. Как показывают изученные китайскими экспертами уголовные дела, нередки случаи, когда организованные преступные группировки – местные ячейки триад - создавались и возглавлялись бывшими партийными и административными управленцами, высокопоставленными работниками ряда прокуратур и даже действующими представителями ВСНП, секретарями партийных ячеек и руководителями местных органов общественной безопасности.

Структуры триад в последнее время все чаще пытаются «работать» под прикрытием законно функционирующих фирм и предприятий и проникают в экономические сферы деятельности государства. Получая сверхприбыли, триады наладили систему отмывания «грязных денег». В КНР, по оценкам китайских экспертов, ежегодно отмывается около 200 млрд юаней (24,7 млрд дол.). Значительные суммы проходят через подпольные меняльные лавки.

Триады больше действуют в прибрежных провинциях, и особенно в Гонконге. В их руках – поставка героина и опиума, «черный рынок» валюты; переправка проституток в публичные дома; торговля оружием; обеспечение «крыши» для местных бизнесменов. В 2005 году в официальном еженедельнике China News Weekly Review появилась публикация о том, что связи китайской мафии не ограничиваются Гонконгом и Макао, а распространились на крупные промышленные центры КНР, такие, как Гуанчжоу, Тяньцзинь и Шанхай.

Китайские мафиозные структуры следуют в нога в ногу с прогрессом, вызванным к жизни реформами, и широко используют все достижения в своих целях. Учитывая стремительное развитие Интернета, триады организовали онлайновые продажи пиратских аудио- и видеоматериалов и затем расширили сферу криминальной интернет-торговли. Теперь ассортимент товаров включает наркотики, проституток, угнанные автомобили, оружие, подложные документы и даже человеческие органы для трансплантации. Несмотря на то, что власти в КНР пытаются строго контролировать интернет, создав более чем 30-тысячную армию интернет-полицейских, криминальный бизнес в сети процветает, и на смену закрытым сайтам приходят новые.

Триады довольно четко реагируют на изменения тенденций на рынках и на потребительских предпочтениях. В середине 2000-х, в период стремительного роста спроса на топливо, преступные группировки занялись хищениями сырой нефти с нефтепроводов, а годовой объем похищенного, по данным полиции, оценивался более чем в 120 млн долларов. Не меньшее внимание уделяется и изменениям потребительского спроса. Рост доходов в КНР и быстрое формирование «среднего класса» привело к повышению спроса на экзотические дорогие блюда из морепродуктов, в том числе тех, добыча и торговля которыми запрещена. В частности, во взаимодействии с мексиканскими наркокартелями китайские триады наладили поставки в Гонконг сушеных плавательных пузырей тотоабы – находящегося под угрозой исчезновения вида рыбы, который нелегально вылавливается из контрабандно завозится в Гонконг из Северной и Южной Америки. Международная торговля тотоабой официально запрещена, а ее добыча считается незаконной еще с 1975 года, поскольку эта рыба внесена в список редких исчезающих видов. При этом браконьерская добыча тотоабы сопровождается и одновременной нелегальной добычей другого редкого вида – морской свиньи вакита, которые обитают только в Калифорнийском заливе и часто застревают в сетях, установленных для ловли тотоабы.

Как отмечают представители Гринпис, нелегальная добыча и продажа исчезающих видов рыб и морских животных привлекла внимание гонконгских триад и мексиканских наркокартелей, поскольку этот вид подпольного бизнеса приносит ежегодно прибыль в размере сотен миллионов долларов. Плавательный пузырь тотоабы высоко ценится в Гонконге и материковом Китае как деликатес, цена на который достигает 1 млн гонконгских долларов за килограмм. Плавательный пузырь тотоабы содержит ряд довольно редких веществ, используемых в китайской медицине. Кроме того, внутренности рыбы используются для приготовления дорогих деликатесных блюд. В материковом Китае стоимость тарелки супа из тотоабы может достигать $25 000. Несмотря на высокую цену, спрос в КНР намного превышает предложение.

По оценке представителей Гринпис, благодаря активному подключению триад Гонконг стал центром незаконной торговли дикими животными, чему способствует слабость таможенного контроля – сушеные плавательные пузыри тотоабы спокойно провозятся сюда через аэропорт, а потом реализуются на рынках и переправляются в материковый Китай. За два года таможня задержала лишь два плавательных пузыря тотоабы, тогда как проведенная представителями Гринпис в марте-апреле 2015 года неофициальная проверка 70 торговых точек позволила обнаружить 13 случаев продаж этой продукции. При этом ряд торговцев предлагал организовать поставки из Мексики, а некоторые готовы были за дополнительную плату в размере 2000 гонконгских долларов отправить образцы в материковый Китай.

Организованная преступность в Китае, как ни пытались ее уничтожить, пережила и империю, и республику. Как бы ни старались власти в разные времена уничтожить триады, убивая их лидеров, преступные группировки по-прежнему продолжали существовать, лишь усиливая конспирацию. При этом триады, заметно пострадавшие от властей коммунистического Китая, ведут себя довольно лояльно по отношению к органам власти. Более того, некоторые даже называют китайские триады «самой патриотичной мафией в мире». Так, когда Пекин провозгласил 2002 год «годом туризма», триады приняли все меры, чтобы не допустить преступлений в отношении иностранных туристов. Представители триад даже дежурили на улицах, подобно сотрудникам правоохранительных органов. На самом деле, в этом есть вполне ясная логика – чем комфортнее будут чувствовать себя иностранцы в Китае, тем чаще они будут приезжать и тем больше денег заработают китайские магазины, гостиницы и рестораны, ежемесячно отдающие триадам 15 процентов своей прибыли. Этими же соображениями было продиктовано заявление представителей триад, сделанное в разгар вспышки в КНР атипичной пневмонии, о премии в миллион долларов врачу, который сможет найти лекарство от этой болезни. Также триады предложили щедрое финансирование исследовательским центрам, занимавшимся этой проблемой.

Характерной особенностью деятельности триад является то, что основная часть капиталов, заработанных на операциях по всему миру, возвращается в Китай. Собственно, именно поэтому многие исследователи называют триады «мафией патриотов», заявляя, что триады стараются укрепить экономику Китая и хотят, чтобы их страна была богаче. Однако все не столь очевидно.

Основной объем капиталов триад, базировавшихся после 1949 года в Гонконге, на Тайване и разбросавших свои подразделения по всему миру, хлынул в КНР после того, как Пекин в рамках реформ объявил о стратегии масштабного привлечения иностранных инвестиций, в том числе капиталов хуацяо. Пользуясь этим, руководители наиболее крупных и влиятельных триад установили контакты с представителями китайского руководства на всех уровнях, что обеспечило безопасное проникновение их капиталов на материковый Китай, главным образом в его южные провинции. Деньги триад использовались для создания различных прибыльных совместных предприятий, в том числе ночных клубов, гостиниц, ресторанов и казино. При этом во многих случаях с китайской стороны соучредителями этих заведений были региональные представители силовых ведомств КНР, в частности Бюро Министерства общественной безопасности и Народно-освободительной армии Китая. Таким образом, триады могли спокойно отмыть полученные от незаконного бизнеса за рубежом средства и извлечь дополнительную прибыль, тогда как Китай получал необходимые для реформ инвестиции.

… и за его пределами

Со временем, однако, Пекин пришел к выводу, что поддержка со стороны триад становится ненужной и даже обременительной, в связи с чем начался новый виток борьбы с организованной преступностью. В то же время, практически одновременно был выдвинут лозунг «Идти вовне», поощрявший скупку активов за рубежом и создание там новых предприятий. В этих условиях лидеры триад вполне естественно развернули направление своей активности вовне. Используя процессы глобализации, китайские триады захватили лидирующие позиции в организации торговли людьми и налаживании потоков незаконной миграции в ЕС и США, о чем свидетельствуют доклады Европола и Госдепартамента США за 2005-2006 гг.

Так, одна из наиболее известных организаций триад - «14 К», получившая название по своему почтовому адресу (дом 14 по Сигуань баохуалу), заняла ключевые позиции в организации поставок героина в Нидерланды, Великобританию, Канаду и США. Во всех этих странах у нее имеются филиалы. Следователи Канадской королевской конной полиции утверждают, что «14 К» и другие триады имеют постоянных представителей в каждом китайском мало-мальски заметном сообществе по всей Северной Америке, связаны едва ли не со всеми сферами преступной деятельности, способными принести прибыль, - от вымогательства и махинаций с займами до афер с кредитными картами и видеопиратства.

В отличие от других этнических преступных сообществ, которым все равно, кого грабить, триады, работая за рубежом, выбирают в качестве главных источников дохода только китайцев и китайские организации. Хотя в свое время триады, «Коза Ностра» и японская якудза заключили между собой определенные соглашения, триады в наибольшей степени сохранили независимость и закрытость от внешнего мира. Еще одно заметное различие между триадами и мафией касается структуры и дисциплины. Как знает любой, кто посмотрел «Крестного отца» или хоть одну серию «Сопрано», итальянские организованные банды весьма жестко структурированы и управляются твердой рукой, как и любая корпорация (вернее, так было; подробности мы рассмотрим в следующей главе). Перед тем как взяться за любое прибыльное дело, члены мафии должны получить одобрение руководства и заранее согласиться передать ему часть доходов. Небрежность или сознательное невыполнение этих правил могут повлечь за собой самые серьезные кары.

В триадах нет столь суровой дисциплины и полностью отсутствует концепция согласования сверху донизу и передача доли добычи снизу доверху. Вот как один из участников уже упомянутой гонконгской триады «14 К» во время допроса описал положение в своей организации австралийскому парламентскому следователю: «От меня не требовали платить обязательную долю руководству «14 К». В триадах это не принято. Члены триады относятся друг к другу благожелательно, оказывают взаимную поддержку и помощь коллегам по преступным группировкам, но в триадах, как правило, не существует той строгой дисциплинированной организационной структуры, которая имеется в других группировках, например в итальянской мафии. Член триады не обязан получать разрешение от «Головы дракона» своей триады на участие в той или иной преступной акции... С другой стороны, во время... традиционных китайских праздников, таких, как китайский Новый год, члены триады, по обычаю, преподносят подарки своим «старшим братьям» или «дядюшкам», которые часто занимают руководящее положение в триадах».

Можно сказать, что триады действуют «изящнее», чем мафия, зверство которой стало притчей во языцех. Боевики триад могут быть не менее жестокими, но они часто предваряют действия угрозами, выраженными в тонкой или, напротив, весьма прямой форме. Одному гонконгскому бизнесмену, не желавшему считаться с угрозами со стороны триады, прислали отрезанную собачью голову - возможно, боевики сделали это под влиянием знаменитой сцены с лошадиной головой из «Крестного отца». Убили его лишь через несколько дней, после того как он демонстративно проигнорировал и эту угрозу.

Замкнутость особенно затрудняет доступ в триады западным спецслужбам. Китайские сообщества в Северной Америке - самые закрытые из всех этнических групп, они с обоснованной подозрительностью относятся к попыткам посторонних получить доступ к их культуре. В результате, чтобы проникнуть к главарям триады, необходимо преодолеть два оборонительных заслона: общекультурный барьер, которым все китайцы отгораживаются от иностранцев, и завесу тайны, защищающую триады как таковые.

Еще одно осложнение для правоохранительных органов представляет умение подкупом или угрозой компрометации держать под контролем местную полицию. На протяжении многих лет до передачи Гонконга в состав Китая (1997 г.), в Королевской полиции Гонконга не имелось эффективного криминального подразделения, и, по-видимому, влиятельность триад и размах их деятельности в колонии сильно преуменьшались. Лишь детальное расследование, проведенное в 1983 г., показало истинный масштаб тайных преступных групп. Тогда же стало известно и о колоссальной коррупции в КПГ, в частности, о том, что полицейская верхушка на протяжении многих лет покрывала торговлю наркотиками, осуществлявшуюся триадами. Многие полицейские чины изрядно разбогатели благодаря связям с триадами, и, согласно источникам в полиции, немало из них перед тем, как Гонконг стал частью коммунистического Китая в 1997 г., эмигрировали в Великобританию и Канаду, где благодаря накопленному состоянию благополучно осели и превратились в добропорядочных богатых бизнесменов.

Присоединение к материковому Китаю в июле 1997 г. вызвало также массовый отъезд за границу членов триады, опасавшихся неизбежных репрессий, однако многочисленные обозреватели, представляющие себе уровень коррупции при коммунистическом режиме, уверены, что за прошедшее с тех пор время триады восстановили прежнее влияние. Возможно, что гонконгские триады в настоящее время в той или иной степени попали под контроль Пекина, но сейчас их влияние, хотя и в разной степени, распространяется на весь мир. В Великобритании Национальная криминальная полиция провела расследование активности триад в стране, проходившее под незатейливым кодовым названием «Палочки для еды». Составленный в 1996 г. отчет НКП сообщал, что в Великобритании действовали четыре триады, из которых ни одна не управлялась из Гонконга; следовательно, эти группы не являлись частью международного преступного сообщества. Жертвами триад в основном были китайские иммигранты, занимавшиеся мелким бизнесом; они, как правило, не сообщали о преступлениях британским властям. Расследование также выяснило, что триады не играют существенной роли в торговле наркотиками-в отличие от ситуации, сложившейся в Австралии Канаде и США.

В 1988 г. в результате расследования, проведенного австралийским правительством, выяснилось, что 85 - 95 % всего героина, поступающего в эту страну, ввозится китайскими триадами. Однако через десять лет аналогичное расследование, проведенное американцами, показало, что доля триад заметно уменьшилась в результате конкуренции со стороны преступных организаций стран Юго-Восточной Азии, прежде всего Вьетнама, Камбоджи, Бирмы (Мьянмы) и Филиппин.

В 1970-х и 1980-х гг. наиболее высококачественный героин, поступавший в Северную Америку, производился в Турции, обрабатывался в Марселе, откуда попадал в США (знаменитая «Французская сеть»); все это происходило под управлением мафии. Эмиграция лидеров триады из Гонконга в 1990-х гг. позволила китайцам частично перехватить контроль за наркосетями. Триады нашли пути в обход Марселя, через который прежде проходила основная часть зелья. Теперь маршруты пролегают или через Амстердам, или непосредственно в Торонто, Монреаль и Ванкувер, а оттуда на основной рынок - в США. Большинство исследователей рассматривает в качестве первичного источника наркотиков триаду «14 К».

В Японии китайские триады даже немного потеснили якудза, поставив под свой контроль две трети героиновой торговли. По оценкам американских экспертов, китайские мафиозные структуры глубоко проникли в легальную и теневую экономику Соединенных Штатов, опережая колумбийские картели. В Италии в 2006 году правоохранительные органы проводили крупное расследование связей китайских триад с итальянской мафией, в ходе которого были выявлены инвестиции криминальных денег в недвижимость и торговлю в Милане, а в Риме следователи нашли подставные фирмы и банки, в которых отмывались деньги. В поле зрения итальянской полиции попали 22 тысячи китайцев, было заведено 250 уголовных дел на членов триад.

Китайская организованная преступность также показала, что она вполне способна провоцировать мировые экономические кризисы и влиять на конъюнктуру цен на рынке. Так, в 2005 году мировой рынок меди оказался на грани катастрофы из-за грандиозного мошенничества на Лондонской бирже металлов. Тогда работающий на триады и хорошо известный в деловых кругах трейдер Лю Юлбин продал на бирже 200 тыс. тонн меди, действуя от имени китайской государственной корпорации State Reserve Bureau. После продажи несуществующей меди трейдер исчез, а когда в результате скандала мировые цены на медь достигли исторического рекорда.

Разумеется, экспансия китайских триад не могла миновать и Россию. Как отмечал известный специалист по транснациональной преступности Виталий Номоконов, на Дальнем Востоке эти процессы характеризовались интенсивной интеграцией российских и китайских мафиозных структур. Например, в Уссурийске представители триад строили взаимоотношения с местными лидерами криминального мира на сугубо деловой основе. Так, представители российских организованных преступных группировок помогали китайцам скупать здесь металл и переправлять его за границу. Кроме того, российские «коллеги» создавали транспортные фирмы, услугами которых пользовались представители китайских преступных сообществ, а также предоставляли им склады для хранения товара, в том числе и контрабандного.

Еще одной характерной особенностью деятельности китайских триад в России является активное создание ими компаний, регистрируемых на подставных лиц – граждан РФ. Многие из этих фирм создаются для проведения разовых сделок, например, для продажи какой-либо контрафактной продукции целью ее легализации, обналичивания или перевода за границу средств и т.п. Тысячи таких компаний были зарегистрированы в Читинской и Новосибирской областях, в основном, для вывоза в КНР стратегического сырья.

Хотя в последнее время о триадах в России почти ничего не говорят, это совсем не означает, что их нет и они здесь не работают. Просто многие их прежние партнеры из числа криминальных авторитетов теперь стали известными бизнесменами, общественными деятелями и депутатами разных уровней, легализовав часть своего бизнеса. Точно так же и с триадами – они по-прежнему снимают «сливки» с работающих в России китайских фирм, организуют поставки леса, биоресурсов, сырья и т.п., попутно контролируя значительную часть китайского турпотока, направляя его в свои гостиницы, рестораны и кафе.

Триады – часть китайской истории и часть современного глобального мира. Они обладают исключительной способностью к выживанию, выработанной за тысячелетия, которая заставляет их меняться сообразно изменяющимся условиям. Но в основе этого выживания – следование традициям, без которых триады были бы рядовым этническим преступным сообществом, а не криминально-историческим феноменом.